Швейцарцы якобы любят шпионить — так ли это?

Люди в Швейцарии не «стучат», а просто неравнодушно относятся к своему дому, своей улице, своему муниципалитету, своему кантону, своей стране. Gaetan Bally/Keystone

На этой неделе швейцарцы на референдуме разрешили следить за лицами, подозреваемыми в совершении, в частности, страхового подлога или незаконного получения обманным путём социальной помощи. В сетях тут же посыпались комментарии, мол, вот любят же швейцарцы «стучать» друг на друга, а сама Швейцария — это нация «стукачей». Но так ли это? Мы поговорили с юристом и социологом и попытались сделать свои выводы. С ними можно не соглашаться, более того, мы предлагаем всем свободно высказать свое аргументированное и корректно сформулированное мнение.

Напомним, что речь на референдуме шла о новой редакции швейцарского Федерального закона «Об основах законодательства Швейцарской Конфедерации в сфере социального обеспечения» (Bundesgesetz über den Allgemeinen Teil des Sozialversicherungsrechts — ATSG). Исключение составляет социальная помощь, выплачиваемая из средств кантональных и муниципальных/общинных бюджетов, а также пенсионные отчисления по линии так называемой «второй опоры» системы швейцарского пенсионного страхования.

В остальном же модернизированная версия этого законодательного акта теперь, после одобрения народом, предоставляет компаниям социального страхования (фондам пенсионного страхования в том числе) широкое право негласного внешнего наблюдения за застрахованным лицом при условии наличия обоснованного подозрения в том, что данное лицо совершает страховой подлог и/или получает социальные выплаты незаконно. Для осуществления такого наблюдения даже можно будет нанимать частных детективов.

+ Здесь можно прочитать подробнее о том, как работает швейцарская пенсионная система.

Никто не ожидал, что в пользу этих новых возможностей противодействия злоупотреблениям в социальной сфере проголосуют 64,7% избирателей и практически все кантоны, кроме франкоязычных кантонов Юра и Женева. Если посмотреть на результаты вразбивку по кантонам, то можно увидеть, что в некоторых субъектах федерации согласие народа с этими мерами превышало даже 75%. Разумеется, недостатка в предостерегающих голосах не было. 

Так, депутат федерального парламента от социал-демократов Приска Биррер-Хаймо (Priska Birrer-Heimo) считает, что негласное наблюдение за гражданами чревато, с ее точки зрения, нарушениями прав человека и произволом частных страховых компаний. На всю страну прозвучали и слова известного швейцарского юриста и адвоката Филиппа Столкина (Philip Stolkin), который громко предупреждал об опасности возникновения в стране «полицейского государства», подчёркивая, что будет бороться против новой редакции закона «Об основах законодательства Швейцарской Конфедерации в сфере социального обеспечения» в Страсбурге, в суде по правам человека.

Как бы там ни было, вопрос остаётся: почему именно сейчас народ Швейцарии одобрил пакет мер в области усиления противодействия злоупотреблениям в социальной сфере, не исключив даже, в случае крайней необходимости, вторжения в святая святых, то есть в приватную сферу человека? Значит ли это, что швейцарцам и в самом деле в особенной степени свойственна склонность следить друг за другом и подсматривать в замочную скважину?

«Времена тяжёлые, беспокойные»

«Мы живём в тяжёлые времена опасений за своё будущее и будущее своих детей, — говорит юрист-социолог Эрвин Кариджет (Erwin CarigietВнешняя ссылка), занимавший вплоть до недавнего времени пост директора цюрихской клиники Triemli-Spital. — Одновременно качественно выросло значение и вес таких понятий, как эффективность и полезность. Будучи в свое время чисто производственными понятиями, она давно уже покинули сферу экономической теории, вторгшись в общественную сферу и значительно изменив ее характер. 

Поэтому для меня нет ничего необычного в том, что в общественной атмосфере буквально растворена презумпция виновности людей, так или иначе получающих социальную помощь или какие-то страховые выплаты. Одновременно усилилось и внимание к моральным аспектам. Обман общества в лице, например, страхового подлога, считается сейчас особенно аморальным. Так что сочетание повышения степени общественного недоверия с моральными аспектами и привело к такому результату. Это типично для эпохи ощущения повышенной неопределённости».

Эрвин Кариджет считает также, что «дискуссия относительно возможных злоупотреблений в социальной сфере велась довольно-таки избирательно. Конечно, обман — это плохо, пусть даже общий объём таких правонарушений куда меньше возникающего ощущения общественного недовольства. У страха, как говорится, глаза велики. И тем не менее, в области проблематики, связанной, например, с уклонением от налогов, подобных дискуссий я пока не наблюдал. А ведь в отношении всех налогоплательщиков тоже можно перейти на позиции общей презумпции виновности. Однако ничего подобного пока не происходит».

«Черно-белая дискуссия»

Швейцарский социолог Ули Мэдер (Ueli MäderВнешняя ссылка) также считает, что социальные вопросы подверглись в последнее время значительной «экономизации. На первом месте сейчас во все большей степени стоят категории эффективности и полезности. В ходе такой довольно бурной дискуссии, наблюдавшейся нами накануне голосования по данному вопросу, сложно было ожидать, что люди на передний план будут выдвигать какие-то абстрактные права человека.

Фундаментальные гражданские права есть нечто тонкое и точное, идеальное по характеру и дифференцированное. А вот злоупотребления очень легко представить в виде убедительного, плакатного символа, в виде однозначного зла, с которым следует бороться однозначными методами. Отсюда и результат референдума». В то же время Ули Мэдер напоминает, что вопрос «социальных детективов» находится в одном контексте с так называемым «картотечным скандалом», потрясшим Швейцарию в 1989 году (подробнее о нём по этой ссылке): «Швейцарцы, видимо, не очень осознают наличия в стране таких сомнительных традиций».

При этом и Эрвин Кариджет, и Ули Мэдер убеждены в том, что такого рода тенденции (наблюдать за людьми и оценивать их с точки зрения их морально-экономических качеств) характерны не только для Швейцарии. «Такая склонность не есть только типично швейцарская особенность. Опасение, что у кого-то „жемчуг мелкий, а у кого-то суп жидкий“, отражает некую фундаментальную общественно-психологическую константу».

Неравнодушие к своей стране

Что же касается Женевы и Юры, то выраженное там минимальное согласие с поправками в законодательство эти эксперты объясняют особенностями идейно-исторического развития этих регионов и их склонностью разделять либерально-социалистические идеи. Либеральные (в духе Кодекса Наполеона) идеи исходят из того, что индивидуальная свобода есть нечто самоценное и что лишь обеспечение неприкосновенности личности дает человеку шанс освободиться от гнёта объективных закономерностей общества.

С другой стороны, социалистическая идея говорит, что решать социальные проблемы, по мере их возникновения, должны не частные «шпионы» и следователи, а социальное государство, которое рассматривается в кантонах запада Швейцарии в исконно «социалистическом духе», то есть как средоточие всего рационального и утилитарно-полезного, как инструмент разумного (в смысле Просвещения) воздействия на социальную реальность. В немецких же кантонах больше доминирует деревенский, консервативный взгляд на то, что такое социальная справедливость. Но в любом случае со «стукачеством» все это не имеет ничего общего.

Стукачество как морально предосудительное деяние обычно возникает в условиях абсолютного отчуждения власти от общества и там, где закон — это не квинтэссенция справедливости и рациональности, но форма государственно-политического произвола. В Швейцарии же, как мы знаем, ничего похожего не наблюдается. Поэтому люди здесь не «стучат», а просто неравнодушно относятся к своему дому, своей улице, своему муниципалитету, своему кантону, своей стране.

Перевод на русский и адаптация: Игорь Петров