Репортаж с радиацией на шее

АЭС Ляйбштадт производит около 29 млн. киловатт энергии в день, покрывая шестую часть потребностей Швейцарии в электричестве. KKL

Пока сотрудники службы безопасности внимательно изучают мое нижнее белье, я стараюсь смыть под душем возможные следы радиоактивного заражения. В жизни журналистки могут быть очень опасные моменты, особенно если ее пригласили посмотреть на атомную станцию изнутри.

Скорее всего это случилось где-то под куполом здания реактора этой самой мощной атомной станции Швейцарии. Наверное, я вспотела и к моей шее прилипла крупица радиоактивного вещества… Я вхожу в группу из двенадцати журналистов, которым осенью была предоставлена возможность осмотреть АЭС в г. Ляйбштадт. Эта самая молодая атомная станция Швейцарии, но она уже отработала половину из отпущенных ей 60-ти лет жизни.

А два года назад швейцарское правительство приняло решение отказаться от атомной энергии самое позднее в период до 2034 г. Тогда катастрофа в Фукусиме вызвала мощный всплеск антиядерного протеста в Швейцарии. Такие организации, как «Гринпис», призывали к немедленному закрытию атомных станций, а все потому, что, с их точки зрения, они превратились в источник риска, степень которого стала для общества неприемлемой. По опросам общественного мнения, сейчас лишь четверть населения Швейцарии считает, что использование ядерной энергии оправдывает связанный с этой технологией риск.

В этот день 144-метровая охладительная башня на некоторое время прекратила выпускать в голубое небо белые облака пара — она остановлена для ежегодного технического осмотра. Благодаря этому обстоятельству атомное лобби смогли устроить день открытых дверей для всех желающих представителей СМИ и показать им самую современную из пяти швейцарских атомных станций.

АЭС Ляйбштадт

На атомной электростанции Ляйбштадт («Kernkraftwerk Leibstadt» – «KKL») установлен кипящий водо-водяной реактор (Boiling Water Reactor – BWR) — тип корпусного водо-водяного ядерного реактора, в котором пар генерируется непосредственно в активной зоне и направляется в турбину.

Эксплуатируется он с 1984 года. В год ему требуется 23 тонны обогащенного урана-235, радиоактивного изотопа, который может поддерживать цепную реакцию деления. Уран – тяжелый элемент с высокой плотностью, поэтому 23 тонны этого вещества вполне поместятся в багажник средних размеров автомобиля.

Один раз в год к более 500 сотрудникам присоединяются еще тысяча работников с целью чтобы заменить в реакторе порядка 130 топливных элементов (стержней). Эта операция выполняется под водой при помощи огромного крана.

В отличие от угольных и газовых электростанций атомные станции вырабатывают тепло на основе реакции ядерного деления. Для этого используются паровые турбины, которые приводят в действия мощные генераторы. АЭС Ляйбштадт производит около 29 млн. киловатт энергии в день, покрывая шестую часть потребностей Швейцарии в электричестве.

Она же производит 12 кубометров высокорадиоактивных отходов в год. Это, в основном, использованные топливные элементы, которые перемещаются в хранилище, где охлаждаются в течение семи лет, после чего их отдают в переработку.

Строить для будущего

Во время проведения ТО технический персонал АЭС замеряет различные показатели, проводит профилактические работы и заменяет порядка одной пятой части всех топливных элементов.

«Мы строим для будущего, потому что мы хотим работать в Ляйбштадте как минимум до 2045 года», — говорит директор АЭС Андреас Пфайффер (Andreas Pfeiffer) прежде, чем мы отправляемся на экскурсию. «Пусть даже Швейцария действительно намерена отказаться от ядерной энергетики, мы должны убедиться, что до тех пор тут можно будет безопасно работать».

Большинство обычных людей опасается радиоактивности, и я тут не исключение. От желто-черных предупреждающих знаков с надписью «Излучение» или «Загрязнение» у меня мурашки по спине бегут. Раньше мой велосипед всегда украшала наклейка: «Атомные реакторы — спасибо, нет!», и поскольку недавние катастрофы исключительно наглядно продемонстрировали опасность, исходящую от современных ядерных технологий, надежность оборудования АЭС вызывает у меня теперь самое большое беспокойство.

Безопасность на АЭС

В Лайбштадте действует пятикратная система защиты. Главная цель — это обеспечение охлаждения реактора. Если измерительные приборы зарегистрируют критические температуры, реактор автоматически отключится.

Топливные элементы размещены в «реакторном котле», в специальный стальной сосуд со стенками 15 сантиметров толщиной, уже поглощающий большую часть излучения. В свою очередь, «котел» помещен в так называемый железобетонный, 1,5 метра в диаметре, «сухой бокс» (Dry-Well).

«Сухой бокс», в свою очередь, окружен стальной оболочкой, толщина стенок которой составляет 3,8 см. С внешней стороны эта оболочка защищена железобетонным куполом с толщиной стенок в 1,2 метра.

Атомный юмор

Как нас заверяют, безопасность — самое главное на АЭС «Ляйбштадт». Роль внешней защиты от излучения играет грубоватый бетонный купол, который столь надежен, что ему не страшны ураганы, землетрясения и даже прямое падение самолета. Под куполом расположен стальной корпус реактора.

Внутри громадного сооружения я обращаю внимание на то, что с 600-тонного корпуса реактора снята крышка с целью замены части топливных элементов. Инженер А. Пфайффер, уроженец Германии, сравнивает корпус реактора с гигантской скороваркой. Она составляет 6 метров в диаметре, толщина ее стенок достигает 16 см. Реактор, который сейчас не работает, производит 3 600 мегаватт энергии в год.

Я заглядываю вниз на топливные стержни, и А. Пфайфер объясняет, что воды глубиной 16 метров, которая заполняет в ходе ревизии пространство вокруг топливных стержней, достаточно, чтобы полностью блокировать исходящее от них сильное радиоактивное излучение. На водной поверхности плавает надувной крокодил — шутка техперсонала. Игрушечная рептилия выступает талисманом сотрудников компании «General Electric» («GE»), построившей реактор в Ляйбштадте. Кроме того, так сразу видно, находится ли вода на требуемом уровне.

Излучение

Время пребывания в зоне радиационного воздействия ограничено с тем, чтобы свести к минимуму его вредные последствия. Одежда и обувь должны быть сменными, чтобы пыль не оседала на волокнах тканей.

Нельзя принимать пищу и напитки, а так же пользоваться туалетом, дабы исключить попадание в организм радиоактивных частиц через легкие или желудок. Канализационная система реактора представляет собой замкнутую систему, не сообщающуюся с внешним миром.

Все люди и транспортные средства, прежде, чем покинуть зону АЭС, проходят радиационный контроль. Последний и самый мощный детектор способен замерить радиационный уровень максимально в 1,5 беккерелей (Бк) на один квадратный сантиметр.

Беккере́ль (русское обозначение: Бк; международное: Bq) — единица измерения активности радиоактивного источника в Международной системе единиц (СИ). Один беккерель определяется как активность источника, в котором за одну секунду происходит в среднем один радиоактивный распад.

На АЭС г. Ляйбштадт используется уран-235 с периодом полураспада 704 млн. лет. У этого металлического элемента три естественных изотопа: уран-238, период полураспада которого составляет 4,5 миллиарда лет, уран-235 и плутоний- 239, который является производным от урана-238, и используется для производства ядерного оружия.

Риск катастрофы

Во время экскурсии в задачу директора станции входит объяснять, чем АЭС в г. Ляйбштадт отличается от Чернобыля и Фукусимы. На Чернобыльской АЭС, например, у реактора не было стального корпуса, сотрудники не соблюдали элементарных мер техники безопасности, а конструктивные недостатки реактора, привели, наконец, к неуправляемой цепной реакции.

Реакторы, использовавшиеся в Фукусиме, тоже считались безопасными, и они также были построены компанией «General Electric», напоминает нам Андреас Пфайффер. Но японские инженеры недооценили риск сильных землетрясений и цунами, и когда энергетические турбины были затоплены водой, системы охлаждения реакторов отключились и перестали выполнять свою прямую задачу.

Что касается АЭС «Ляйбштадт», то даже в случае наступления самого страшного наводнения ее реактор все равно останется на 16 метров выше самого высокого уровня воды. Наиболее сильное землетрясение в истории Швейцарии было зафиксировано в 1356 г., его мощность составила 7 баллов по шкале Рихтера. Подземные толчки мощностью в 9 баллов, которые привели к цунами в 2011 г., в Швейцарии абсолютно исключены, говорит директор станции, но затем все-таки уточняет, что нулевого риска не бывает.

Люди в оранжевом

Уже с первого взгляда становится ясно, что реактор в Ляйбштадте— это не самое обычное место. При входе нас, в соответствии с лучшими армейскими традициями, выкликают по фамилиям. Это необходимо для того, что бы каждый получил спецпропуск для посетителей, без которого попасть на хорошо охраняемую территорию предприятия не получится.

Затем нам следует надеть оранжевое нижнее белье-унисекс, носки и футболки с логотипом реактора. Они не защищают от излучения, но своим ярким цветом напоминают, что в конце экскурсии одежду нужно снять и вернуть, чтобы потом ее можно было выстирать, дезактивировать и использовать снова. И зеленые шлемы нам выдали тоже не для защиты от радиации, но чтобы обозначить наш статус посетителей. Прежде, чем лифт доставил нас, наконец, под купол реактора на высоту 28,5 метров, нам пришлось дважды сменить защитные комбинезоны.

Затем мы минуем воздушный шлюз, небольшую комнату с двумя герметичными дверями. Он необходимо, чтобы поддерживать давление внутри реактора на более низком уровне, что помогает исключить попадание радиоактивной пыли или других частиц в атмосферу за пределами реактора. Декомпрессию я не ощущаю. Впрочем, тут же меня осеняет, что человек не чувствует ни излучения, ни радиоактивного загрязнения. Не знаю, приходят ли моим коллегам на ум похожие мысли, но все мы как-то одновременно примолкаем.

Дозы облучения

Поглощенная доза радиации зависит от интенсивности источника излучения, расстояния до него и от продолжительности лучевой нагрузки.

В Швейцарии жители подвергаются естественному излучению в менее чем 0,3 микрозиверт в час (мЗв/ч). Максимальные значения естественного фонового излучения в 0,5 мЗв/ч были зарегистрированы на пике Пиц Жиув в кантоне Граубюнден.

Совершив перелет из Цюриха в Нью-Йорк, пассажир получает дозу радиации в размере 25 мЗв/ч. Сотрудник средней АЭС также подвергаются такому облучению. На «ККL» сотрудники набирают излучения до 1 мЗв в сутки. Влияние излучения на человека предсказать нельзя. Доза 4 Зв/ч считается смертельной для половины людей. Доза в 10 Зв/ч – гарантированно смертельная.

После взрыва реактора Чернобыльской атомной электростанции излучение в диспетчерской составило 300 Зв/ч, что приводит к смерти в течение двух минут. Сегодня радиоактивный уровень там еще настолько высок, что смерть там будет наступать через 10 минут.

Контроля много не бывает

На выходе мы снова ждем в накопителе, пока давление воздуха не нормализуется. В это время Андреас Пфайффер рассказывает мне, как он получил работу в Ляйбштадте.

«Я работал в компании „Alstom“, когда меня спросили, хочу ли я руководить этой атомной электростанцией. Вначале я не был уверен, что хотел бы иметь дело с ядерным сообществом, тем более, что в молодости я сам активно протестовал против атомного оружия», — говорит он. «Но чем больше я узнавал о предлагаемой должности, тем дальше подпадал под очарование всех этих технологий, а поэтому в итоге я согласился».

Затем он учит нас считывать информацию с дозиметров, которые зарегистрировали, какую дозу радиации мы «схватили» в здании АЭС. На моем дозиметре светится показатель в 4 микрозиверт. «Меньше, чем человек получает в результате полета на рейсовом самолете», — говорит мне А. Пфайффер.

Но я рано радовалась. На выходе детектор неожиданно взбунтовался и показал мне слово «Загрязнение». Это означает, что, даже после того, как я сняла комбинезон, на мне все равно остались радиоактивные следы. Меня выпускают наружу только после основательного омовения в дезактивационном душе. Сработала ли тревога из-за радиоактивной крупицы, прилипшей к моей вспотевшей шее, или тому были другие причины — этого я уже не узнаю никогда.

Перевод с немецкого и адаптация: Людмила Клот.