Как сделать социальные медиа снова социальными?

Основатель Facebook Марк Цукерберг перед Конгрессом США в 2018 году. Xinhua News Agency All Rights Reserved

Фейковые новости, дезинформация и «гибридные информационные войны», подстрекательство к насилию, теории заговора, цензура — репутация социальных сетей сегодня плоха как никогда. Можно ли как-то поменять ситуацию и снова сделать Интернет благом для демократии, а не причиной ее выхолащивания?

Русскоязычную оригинальную версию материала подготовил Игорь Петров.

Частные «социальные медиаплатформы» стали сегодня незаменимыми каналами для формирования общественного мнения, проведения демократических дебатов и политических кампаний. Однако сегодня благом для демократии они отнюдь не являются. Напротив, их всё чаще воспринимают как канал распространения фальшивых новостей, теорий заговора и ненависти к тем, кто думает иначе. 

Опасения, что частные технологические компании сегодня могут уже иметь слишком большую власть над «социальными сетями», подавляя «неудобные голоса» и подыгрывая тоталитарным режимам, только чтобы не терять доли рынка, перестали быть теорией. Переизбыток информации отнюдь не стал гарантией просвещенного общества. Что можно было бы сделать, чтобы обмен мнениями в Интернете снова стал благом для демократии, а не инструментом взаимного шельмования и охоты на «цифровых ведьм»? 

Кто должен взять на себя ответственность за нынешнюю ситуацию растущей политический поляризации в современном западном демократическом обществе? Политики отчаянно ищут какие-то решения, владельцы социальных сетей, похоже, сами не знают, что им делать с «духами, которых они сами же и вызвали». Так, может быть, свою роль теперь должно сыграть гражданское общество? Должна ли инициатива исходить теперь снизу, от пользователей — другими словами, от граждан? 

Государственное регулирование: Германия и Россия

Различные страны мира пытаются решить эту проблему по-разному, но прежде всего — повышением степени государственного вмешательства в экономику на основе принятия все новых и новых законов и нормативных актов. Германия взяла тут на себя роль первопроходца, приняв закон «О сетевом правоприменении» (NetzDG), который затрагивает все социальные коммуникационные платформы с более чем двумя миллионами пользователей, и это в стране с населением около 80 миллионов человек. Такие платформы должны, в частности, обеспечивать наличие обратной связи с пользователями, гарантировать тщательное рассмотрение всех жалоб и удаление незаконного контента в течение 24 часов. 

Так, на основании этого закона 2019 году сеть Facebook была в Германии оштрафована на 2 млн евро (2,2 млн швейцарских франков) за нарушение этих требований. Немецкий закон был успешно экспортирован по всему миру. В октябре 2020 года датский аналитический центр Justitia подсчитал, что сейчас по меньшей мере 25 стран либо обсуждают целесообразность введения аналогичного регулирования, либо уже приняли законодательство, скроенное по лекалам немецкого NetzDG. Но есть тут одна загвоздка. Концепция, лежащая в основе немецкой модели, легко может быть использована недемократичными режимами и правительствами для введения элементарной цензуры. 

Как отмечает центр Justitia в своем отчете, NetzDG содержит, конечно, правовые гарантии и положения, защищающие свободу слова, но в одинаковой степени всеми указанными странами как раз эти положения имплементированы не были. Индия, например, в соответствии с новыми правилами стремится блокировать контент, воспринимаемый властями в качестве угрожающего «единству, целостности, обороне, безопасности и суверенитету страны». Понятно, что такая расплывчатая формулировка очень удобна для того, чтобы внешне законными методами заткнуть рот нежелательным структурам и лицам. Россия пошла по этому пути еще дальше. 

Она прямо ссылается на модель NetzDG, однако 2020 году она уже создала правовую базу, позволяющую Кремлю полностью отрезать Рунет от мировой сети в случае некоей «чрезвычайной ситуации». Ясно, что это есть не что иное, как возможность осуществлять прямую цензуру интернета, который остается в России последним свободным каналом распространения информации. Пока этот закон лежит в «запаснике», однако массовые судебные репрессии, например за перепостВнешняя ссылка видеоклипа группы «Раммштайн», говорят о том, что сейчас идет обкатка механизма, направленного пока только на активирование в гражданах механизмов самоцензуры. Пока! 

Опыт Венгрии и Польши

В то время как большинство стран пытаются предотвратить появление опасного или вредоносного контента, Польша и Венгрия придерживаются другого подхода. Они хотят запретить Facebook и др. блокировать профили пользователей, если их посты не нарушают национальные законы. В феврале министр юстиции Венгрии написал в сети Facebook, что крупные социальные сети «пытаются ограничить видимость христианских, консервативных, правых мнений». 

Петра Гримм (Petra Grimm). Radmila Kerl

А тем временем в Польше продолжается противостояние между Facebook и представителями правящей партии PiS, которые неоднократно распространяли в соцсетях мнения, направленные против ЛГБТ-сообщества, после чего их аккаунты были блокированы. Очевидно, здесь нет единства подходов: то, что одни считают «борьбой с ненавистью в сети», другие воспринимают в качестве цензуры. Петра Гримм (Petra Grimm), эксперт в области цифровой этики Штутгартского медиа-университета (Hochschule der Medien), непреклонна: по ее мнению, свобода слова не означает, что вы можете говорить все, что хотите. «Эта свобода мнений, равно как и любая свобода в целом, всегда имеет определенные границы».

А что в Швейцарии?

В Швейцарии до сих пор не существует нормативных актов, специально направленных на регулирование социальных сетей. Левая швейцарская веб-активистка Иоланда Шписс-Хегглин (Jolanda Spiess-Hegglin), сама недавно ставшая фигуранткой грандиозного сетевого секс-скандала, возглавляет организацию Netzcourage, в уставе которой закреплена цель «борьбы с ненавистью в Интернете». Она считает, что государству в Швейцарии пора перестать играть в либералов. «Кабинет министров должен создать соответствующую Рабочую группу и разработать проект закона о противодействии разжиганию ненависти в соцсетях и в интернете», — говорит она. 

Иоланда Шписс-Хегглин. © Keystone / Gaetan Bally

По ее словам, сейчас в Швейцарии «слишком легко избежать наказания за дискриминационные заявления, утверждая, что вас просто взломали или что вашим компьютером пользовался без вашего ведома кто-то другой». Но ответственность тут несут не только политики, подчеркивает Петра Гримм. «Технологические компании также обязаны осуществлять соответствующее саморегулирование и требовать от государства принятия соответствующих законов». Однако И. Шписс-Хегглин не считает такой подход адекватным. «Это как если бы убийца сказал: не продавайте мне нож, а то просто пойду и убью кого-нибудь»!

Больше кликов, больше денег

Однако коммерческие интернет-платформы и социальные сети вряд ли будут существенно меняться только по собственной инициативе. По мнению Петры Гримм, основная проблема в данной области носит структурный характер. «Новости, которые эффектны, но которые всего лишь „немного“ искажают правду или, что еще лучше, играют роль триггеров каких-то эмоций, пользователи кликают особенно часто. А клики — это именно то, на чем зарабатывают себе свои деньги социальные сети».

По мнению И. Шписс-Хегглин, «социальные сети позволяют и допускают разжигание ненависти просто потому, что это приносит им больше кликов и, следовательно, больше прибыли». И что же делать? «Нам нужны альтернативные социальные сети, которые функционируют в соответствии с принципами общественного права и позволяют общаться без коммерческой эксплуатации пользователей провайдерами», — говорит Петра Гримм. Итак, цифровой социализм как спасение?

Как сказать! На Тайване, например, социальная платформа PTT, которую часто называют тайваньским Reddit, финансируется Национальным университетом и работает независимо от рекламных денег и акционеров. В интервью порталу SWI swissinfo.ch министр цифровых технологий Тайваня Одри Танг назвала эту систему «просоциальной» моделью, в отличие от коммерческих сетей и платформ, которые, по ее мнению, становятся все более «анти-социальными»

Нам нужен «новый нарратив»?

«Чтобы социальные медиа изменились к лучшему, свое весомое слово должно сказать гражданское общество, — считает Одри Танг. — На Тайване гражданское общество уже успешно опробовало метод прямого давления на власть предержащих, требуя, в частности, большей прозрачности и ответственности в политике. Немыслимая ранее, ныне радикальная прозрачность в отношении финансирования политических кампаний стала на Тайване почти нормой». 

Сеть Facebook также пошла этим же путем, и теперь она раскрывает все данные о политической рекламе и источниках ее финансирования в режиме реального времени. «Мы не принимали никаких законов. Все это было достигнуто только путем давления снизу, со стороны гражданского общества», — подчеркивает О. Танг.

По мнению Фабрицио Джиларди (Fabrizio Gilardi), швейцарского политолога из Цюриха, занимающегося исследованиями в области социальных и политических последствий цифровой революции, «пришло время кардинально пересмотреть порядок нашего социального взаимодействия в цифровом мире. Это вопрос не столько законов, сколько нашего целеполагания». 

Активистка И. Шписс-Хегглин также считает, что нам «необходимо переосмыслить то, как мы осуществляем наше непосредственное контактирование. Мы должны научиться структурировать наше общение таким образом, чтобы оно не выходило из-под контроля». Она убеждена, что «социальные медиа — это, в общем-то, хороший инструмент, особенно для активистов, замалчиваемых традиционными СМИ». «Что нам нужно, так это построить позитивную культуру социальных медиа», — говорит Петра Гримм.

«Нам нужны новые нарративы, более оптимистичные и в большей степени ориентированные на ценности моральные, а не материальные. Но для создания альтернатив коммерческим технологическим гигантам потребуются серьезные усилия и политическая поддержка. Любые действия должны носить как минимум общеевропейский характер, а это значит, что в этих процессах будет неизбежно участвовать и Швейцария», — резюмирует Петра Гримм. Вопрос только в том, а кто и на каком основании будет формировать канон этих самых «моральных ценностей».