Информация из Швейцарии на 10 языках
Кино в  Швейцарии  – тоже важнейшее из  искусств

Швейцарские режиссеры: «Кинофильм мертв, а мы еще нет!»

Билетная касса старинного золотурнского кинотеатра «Elite», на экране которого демонстрировались фильмы основной программы «Дней кино». Полвека назад билет в кинотеатр стоил от 4 до 8 франков, сегодня – 18 шв. фр. Solothurner Filmtage

Знаменитые «Дни кино в ЗолотурнеВнешняя ссылка», витрина швейцарского кинематографа, проводятся в этом году в 50-й раз. Самый первый выпуск фестиваля, сразу сделавшего ставку на передовое авторское кино, пришелся на 1966 год. Благодаря Золотурну ленты таких грандов швейцарского кинематографа, как Ален Таннер и Клод Горетта, стали известны во всем мире.

1960-е годы. В Швейцарии это было время небывалого экономического и социального подъема. Вторая мировая война завершилась 20 лет назад, и за эти два десятка лет Швейцария прошла огромный путь, превращаясь в одну из самых состоятельных стран мира.

Послевоенная Европа также переживает «экономическое чудо». В Германии, Франции, Италии, Великобритании, Испании и даже в СССР зарождается новый кинематограф. Это время войдет потом в историю как золотой век европейского кино. А что же Швейцария? Этот-то вопрос и стоял перед группой кинематографистов и продюсеров, собравшихся в Золотурне в 1966 году. Что происходит со швейцарским кино? Есть ли у него вообще будущее? 

Кризис кино?

«Так называемый „кризис швейцарского кино“ не есть тематический кризис, это кризис искренности, кризис (художественного) зрения, мужества и ответственности. (…) Я не верю больше в „швейцарское кино“, но я верю в кино, которое делают швейцарцы».

Это заявил в 1966 году швейцарский педагог и публицист Стефан Портманн (Stephan Portmann, 1933-2003) по завершении первого выпуска «Дней кино в Золотурне». Он был одним из их отцов-основателей фестиваля и руководил им с 1967 по 1986 гг.

Источник: Thomas Schärer, «Zwischen Gotthelf und Godard», Limmat-Verlag, 2014.

Вопросы эти возникли не случайно. В стране к этому моменту уже появилось новое поколение режиссеров, требовавших себе «места под солнцем». Эти люди были настроены нонконформистски, они бунтовали и ставили острые социальные и политические вопросы, а их ориентиром было европейское авторское кино, вошедшее тогда в моду как по ту, так и по другую сторону «железного занавеса».

Это новое поколение резко критиковало глянцевые образы Швейцарии, обычные для «мелкобуржуазного» кино 1950-х гг. с его стандартными ландшафтами, снятыми где-нибудь в сырном регионе Эмменталь (Emmental), и с ничтожными семейными драмами. Киноязык Франца Шнидера (Franz Schnyder, 1910-1993) и Курта Фрю (Kurt Früh, 1915-1979) был объявлен ими «реакционным» и далеким от реальности.

Новое поколение хотело перенести на экран «истинную» Швейцарию со всеми ее реальными проблемами, включая массовую индустриализацию, приток иностранцев-гастарбайтеров, возникновение «маргинальных» слоев общества. Новые возможности, появившиеся в результате технического прогресса — камера формата 16 мм и прямая запись звука — обусловили появление новаторских кинематографических форматов и жанров, включая и так называемое «авторское кино».

Поворотным пунктом в этом отношении стал 1964 год, когда на экраны страны вышла серия короткометражных документальных фильмов «Швейцария и ее вопросы самой себе» («La Suisse s’interroge» / «Die Schweiz fragt sich») режиссера из Невшателя Анри Брандта (Henry Brandt). Заметным событием стал и другой документальный фильм, лента Алена Таннера «Les Apprentis» («Die Lehrlinge» / «Ученики»).

В этом же году состоялась премьера фильма «Мы, итальянцы» («Siamo italiani» / «Die Italiener») режиссера Александра Зайлера (Alexander Seiler). Лента была посвящена такому тогда новому для Швейцарии явлению, как массовый приток гастарбайтеров из Италии. Именно этот фильм впервые в истории Швейцарии дал иностранцам возможность высказаться, обратить на себя внимание, рассказать о своих проблемах и сложностях.

Стало ясно, что швейцарский кинематограф вступил в какую-то новую фазу развития, но в какую? В каком направлении он будет развиваться в будущем? И как к нему должны относиться государство и общество? Вопросов было больше, чем ответов, поэтому-то встреча режиссеров и всех тех, кто в той или иной форме имеет отношение к кино, стала насущной необходимостью.

На практике же эта идея была реализована только в 1966 году. Местом встречи стал Золотурн, небольшой город с богатой историей, столица одноименного кантона, известный тем, что в начале 19-го века, в период Гельветической республики, здесь находились посольства зарубежных стран, в том числе и важнейшее из них, французское.

Именно здесь, в Золотурне, и было официально объявлено о рождении «Нового швейцарского кино», корифеями которого стали такие режиссеры, как Ален Таннер (Alain Tanner, род. 1929), Клод Горетта (Claude Gorettа, род. 1929), Даниэль Шмид (Daniel Schmid, 1941-2006), Ричард Диндо (Richard Dindo, род. в 1944) и многие другие. В зарубежной прессе даже заговорили о «маленьком швейцарском кино-чуде». Как бы там ни было, швейцарский кинематограф и в самом деле вступил в свой «золотой век», продлившийся до начала 1980-х гг.

Наследние Дзиги Вертова

«Новое швейцарское кино» возникло на основе творческой переработки идей так называемого «правдивого кино» (cinéma vérité), пришедших из Франции. В саму же Францию они попали из СССР, а источником их была серия прорывных для своего времени документальных фильмов под общим названием «Киноправда» (1922 — 1924 гг.), выпущенных объединением КИНОКи под руководством Дзиги Вертова.

Документальные и художественно-документальные фильмы снимались им с опорой на развернутые интервью с героями и при помощи наблюдения за реальными или искусственно провоцируемыми ситуациями. Отвлекитесь немного и ознакомьтесь с нашей исторической фото-галереей. В ней упомянуты самые значимые швейцарские кинокартины второй половины 20-го века.

«Новая волна» из Швейцарии

Международное признание «Новое швейцарское кино», долгое время игнорировавшееся прессой, получило в 1969 году благодаря полнометражной ленте «Шарль — живым или мертвым» («Charles mort ou vif»), снятой режиссером Аленом Таннером вместе с кинооператором из Тичино Ренато Берта (Renato Berta). Фильм, что называется, попал в струю. Рассказ о пожилом фабриканте из Женевы, который отказывается от своей «буржуазной жизни» во имя новых идей, стал настоящим манифестом всех тех, кто разделял идеи «шестидесятничества». 

С точки зрения истории европейского кино эта картина стала первой швейцарской попыткой снимать так, как это было принято в рамках тогдашней французской «новой волны» («nouvelle vague»). Тенденция не угасла и развивалась в Швейцарии и дальше, понятное дело, прежде всего во «французских» кантонах. Причиной тому стала как их близость к Франции, так и поддержка, которую представителям «Нового швейцарского кино» начало оказывать государство в лице швейцарского франкоязычного общественного телевидения (сегодня это канал «RTS»). 

Передача руководящей эстафеты в 1987 г.: уходящий в отставку директор «Дней кино в Золотурне» Стефан Портманн (слева) и новый руководитель фестиваля Иво Куммер. Solothurner Filmtage

Скоро лидеры нового швейцарского франкоязычного кино объединились в так называемую «Группу Пяти» («Fünfer-Gruppe»/«Groupe 5»), в которую кроме А. Таннера и К. Горетты вошли Мишель Суттер (Michel Soutter, 1932-1991), Жан-Жак Лагранж (Jean-Jaques Lagrange, род. в 1929) и Жан-Луи Рой (Jean-Louis Roy, род. в 1938).

«В Швейцарии не было тогда вузов, готовивших режиссеров. Все швейцарские кинематографисты получали образование за рубежом, или же были талантливыми самоучками. И вот в таких условиях на первый план вышло телевидение. Именно оно стало для молодых режиссеров из западных кантонов главной школой жизни, настоящим трамплином для их столь успешной дальнейшей карьеры в кино», — рассказывает Иво Куммер (Ivo Kummer), директор департамента кинематографии швейцарского федерального Ведомства по делам культуры (Bundesamt für Kultur — BAKВнешняя ссылка – структурное подразделение Департамента (министерства) внутренних дел Швейцарии).

А между тем швейцарское кино добивалось одного успеха за другим. Картина А. Таннера «Саламандра» («La Salamandre») стала рекордсменом швейцарского проката 1971 года. Криминальную историю про то ли убийство, то ли самоубийство посмотрели 145 тыс. человек, рекордное по швейцарским меркам число, а по всему миру картину увидели 2 млн. человек. Не меньшим успехом стал фильм «Кружевница» («La Dentellière») режиссера Клода Горетты. Экранизацию одноимённого романа современного французского писателя Паскаля Лене (Pascal Lainé) с Изабель Юппер в главной роли только в Париже, по данным журнала «Ciné-BulletinВнешняя ссылка», посмотрело около полумиллиона человек.

Успех швейцарских франкоязычных фильмов не остался незамеченным в немецкоязычных кантонах, с той только разницей, что основная ставка здесь была сделана на жанр не художественного, а документального фильма на актуальные для Швейцарии — но не для заграницы — политические темы. Художественные же фильмы начали пробивать себе дорогу значительно позже, во многом потому, что в отличие от своих франкоязычных коллег, немецкоязычные режиссеры не очень-то ладили с общественным телевидением (сегодня канал SRF).

«Молодые радикальные режиссеры считали тех, кто сотрудничает с „государством“, предателями. Со своей стороны телевизионные боссы были уверены, что независимое бескомпромиссное кино не подходит им как по формальным, так и по содержательным причинам». Об этом рассказывает Томас Шеррер (Thomas SchärerВнешняя ссылка), автор вышедшей в 2014 году в Цюрихе книгиВнешняя ссылка об истории швейцарского кино в 20-м веке «Между Готтхельфом и Годаром» («Zwischen Gotthelf und Godard. Erinnerte Schweizer Filmgeschichte 1958-1979»).

Кино — повод для скандалов и дискуссий

К началу 1970-х гг., несмотря на эстетические, жанровые и языковые барьеры, молодые швейцарские режиссеры смогли наладить каналы и формы коммуникации и сотрудничества, прежде всего, в сфере обмена политическими идеями. Однако, как и прежде, денег на кино в стране не было. Независимый кинематограф влачил жалкое существование в отсутствие каких-либо структур, прицельно занимавшихся поддержкой такого кино.

Режиссеры были вынуждены сами искать деньги и сами заниматься маркетингом, таская рулоны с пленкой от школы к школе, от клуба к клубу и от кинотеатра к кинотеатру. Где-то их фильмы смотрели, где-то нет, в любом случае никаких гарантий ни у кого не было. В таких условиях стало ясно, что вопрос общественной поддержки независимого кино нужно решать, и как можно скорее. Одновременно в среде молодых режиссеров постепенно вызревала идея объединения усилий и ресурсов, и произошло это объединение именно на базе «Дней кино в Золотурне».

Показать больше

Город был удобно расположен на равном удалении от основных центров кинопроизводства, поэтому приезжать сюда могли режиссеры как из Женевы, так и, например, из Цюриха. «А что вы удивляетесь? В те годы путь из Женевы в Цюрих был делом весьма дорогим, не то, что сейчас», — напоминает Т. Шеррер. «Кроме того, следует учитывать и языковую проблему, а Золотурн, этот «город дипломатов», был известен своим многоязычием. И это обстоятельство облегчало диалог между режиссерами из всех языковых регионов страны».

И именно поэтому все структуры, так или иначе связанные со швейцарским кино, возникли именно в Золотурне. К ним относятся, например, «Профсоюз киноработников» («Berufsverband der FilmschaffendenВнешняя ссылка») и редакция журнала «Ciné-Bulletin». Главной же проблемной сферой, в которой этот диалог развивался особенно противоречиво, был и оставался финансовый вопрос. Для «Дней кино в Золотурне» он с самого начала был основным: какие фильмы и почему следует поддерживать деньгами? Кто должен отбирать картины, достойные поддержки? Кто имеет право определять критерии отбора?

Ситуация получалась парадоксальной. С одной стороны, в те годы Швейцария наконец в полной мере осознала свой кинематографический потенциал, общество ожидало новых фильмов, более того, оно требовало их. Однако деньги были в руках консервативных политических и клерикальных кругов, а общественная атмосфера в стране в целом находилась под воздействием эпохи холодной войны.

«Кино стало тогда мощным средством общественной и политической борьбы. Очень часто документальные фильмы, выходившие в прокат, становились причинами настоящих скандалов и ожесточенной общественной полемики. Фильмы активно влияли на общественное сознание, тогда их политическое влияние было куда более ярко выраженным, чем сегодня. И в этом смысле можно вполне говорить, что кинофильм сейчас умер, то есть такой роли, как раньше, в формировании политической повестки дня общества он уже не играет», — говорит Т. Шеррер.

В качестве примера такого неоднозначного фильма он называет картину «Расстрел предателя родины Эрнста С.» («Die Erschiessung des Landesverräters Ernst S.»), созданную в 1976 году режиссером Ричардом Диндо (Richard Dindo) и левым историком и журналистом Никлаусом Майенбергом (Niklaus Meienberg, 1940-1993). Этот документальный фильм стал первой заметной попыткой критически пересмотреть роль Швейцарии в период Второй мировой войны.

Скандал был грандиозен. Правительство Швейцарии обвинило создателей фильма в подтасовке фактов и отказалось участвовать в финансировании картины. Напомним, что тема роли Швейцарии в период Второй мировой войны, поднятая в фильме, вновь со всей остротой возникла в Швейцарии в 1990-е годы и привела к созданию даже специальной международной комиссии историков под руководством ветерана швейцарской исторической науки Жана-Франсуа Бержье (Jean-François Bergier, 1931-2009). Но произошло это уже не в результате выхода фильма. 

Что осталось от «золотого века»?

А между тем, «Дни кино в Золотурне» постепенно добрались до своего 50-го выпуска, находясь, как и раньше, в прекрасной творческой форме. Интерес публики к фестивалю огромен, в этом году в Золотурне ожидают по меньшей мере 50 тыс. гостей. Впрочем, без изменений и здесь не обошлось. «Кинофестиваль перестал быть, как раньше, ведущей платформой диалога о судьбах швейцарского кино», — констатирует Томас Шеррер.

Внешний контент

Сообщество режиссеров, по его словам, находится в «атомизированном» состоянии, что наверное неудивительно, учитывая наличие сейчас средств общения, которых не было еще 30 лет назад (социальные сети, скайп, электронная почта). Выросло и число кинофестивалей.

«Швейцарские режиссеры не ощущают себя сейчас участниками какого-то единого движения. Кроме того, бренда «Швейцарское Кино» сейчас по сути не существует. Степень разнообразия в мире кино выросла на порядок. И если вдруг какой-то наш фильм завоевывает успех за рубежом, то его уже никто не рассматривает в качестве какого-то “швейцарского чуда”», — подводит итог Томас Шеррер. Но что же тогда осталось от «золотого века швейцарского кино»?

Не превратились ли важнейшие фильмы той эпохи в пыльный исторический документ, ничего не говорящий современному поколению поклонников кино? «У меня создается впечатление, что швейцарские режиссеры 1960-1970-х гг. снова в моде у нынешних студентов. Им очень нравятся старые 16-мм фильмы, в которых происходит сплав политики и поэзии», — считает, например, Лионель Байер (Lionel BaierВнешняя ссылка), руководитель кафедры кино в авторитетной лозаннской «Высшей школе прикладного искусства» («École Cantonale d’Art de LausanneВнешняя ссылка») и сам один из наиболее заметных молодых швейцарских режиссеров.

Однако мир с тех пор изменился радикально. Европа больше не поделена железным занавесом на Восток и Запад. «То же самое произошло и в мире кино. Черно-белый взгляд на мир, когда вот эти герои безусловно хорошие, а те — столь же безусловно плохие, больше не актуален. Кино старается сейчас, скорее, показывать разнообразные аспекты одной общей проблематики. Швейцарский фильм перестал быть какой-то экзотикой, с другой стороны он заметно повзрослел», — говорит главный швейцарский кино-чиновник Иво Куммер.

Тем не менее, главная битва, в которую полвека назад ввязались режиссеры «Нового швейцарского кино», до сих пор продолжается. Речь идет о сражении за право на художественный жест, на радикальное кино-высказывание. «Когда я смотрю фильмы тех лет, мне кажется, что их режиссеры позволяли себе гораздо больше свобод. Они не оглядывались на пресловутую политическую корректность. А у нас сейчас нет государственной цензуры, но зато появилась цензура в головах самих режиссеров. И это куда опаснее», — резюмирует Л. Байер.

Перевод на русский и адаптация: Игорь Петров

В соответствии со стандартами JTI

Показать больше: Сертификат по нормам JTI для портала SWI swissinfo.ch

Обзор текущих дебатов с нашими журналистами можно найти здесь. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!

Если вы хотите начать разговор на тему, поднятую в этой статье, или хотите сообщить о фактических ошибках, напишите нам по адресу russian@swissinfo.ch.

swissinfo.ch - подразделение Швейцарской национальной теле- и радиокомпании SRG SSR

swissinfo.ch - подразделение Швейцарской национальной теле- и радиокомпании SRG SSR