Вечное движение Альберто Джакометти

Произведения Джакометти интернациональны — они одинаково отзываются как в русских, так и в швейцарских сердцах. Keystone

В 2018 году исполняется 70 лет со дня явления миру образа «Шагающего человека» швейцарского скульптора Альберто Джакометти. Наше приближение к гению.

Фильм Стэнли Туччи «Последний портрет» был впервые показан на кинофестивале в Берлине в феврале этого года, а осенью картину, посвящённую Альберто Джакометти (в главной роли — Джеффри Раш), смогли увидеть швейцарские зрители. В Париже в этом году прошла выставка «Пикассо и Джакометти», сделанная в формате «дуэт-дуэль», в лондонской «Тэйт» устроили экспозицию, посвящённую скульптуре и живописи великого швейцарца. В 2015 году бронзовая скульптура «Указующий человек» была продана на аукционе Christie’s за рекордную сумма в 141,285 миллиона долларов — и стала самой дорогой скульптурой в мире. Интерес к творчеству Джакометти растёт с каждым годом — вечный странник, не признававший своих достижений, он был провидцем и новатором, опередившим своё время. Возможно, что его время настало лишь теперь.

Произведения Джакометти интернациональны — они одинаково отзываются как в русских, так и в швейцарских сердцах. Конечно же, подлинное искусство мы чувствуем независимо от места рождения и цвета паспорта, но всё-таки воспринимаем творения художников не без оглядки на то, чему нас научила родная традиция. Но Джакометти выше этого, он вообще где-то в стороне, не со всеми. Меняя пропорции человеческого тела, искажая и доводя до абсурда привычное представление о том, как оно должно изображаться, он сумел изменить отношение к скульптуре у целого мира. Поэтому его так часто сравнивают с Пикассо и противопоставляют ему — и Джакометти, и Пикассо, каждый по-своему поставили точку в истории классического искусства. После них никому не придёт в голову работать в традиционной манере — мир художников прочно встал на рельсы модернизма.

Я помню, когда и где впервые увидела скульптуры Джакометти — лет двадцать назад, в Сен-Поль-де-Ванс, в саду музея Фонда Маг. Тонкие, вытянутые, почти бесплотные, но в то же время до странности живые фигуры поразили меня сильнее Шагала, Миро и Матисса вместе взятых. Женщины Джакометти неподвижно стояли, нацеленные вверх, как ракеты, а мужчины решительно шли вперёд, правда, ноги у них были тяжёлыми, как будто увязали в непролазной грязи… Впоследствии я встречала эти фигуры в других музеях уже как старых знакомых — в Париже, в Швейцарии, в Москве, на единственной в истории выставке Джакометти, которую с успехом провёл в 2008 году Музей изобразительных искусств имени Пушкина, они были всегда узнаваемы. Авторство их определялось задолго до того, как приблизишься к очередному шагающему человеку, пытающемуся преодолеть пространство и время. Читать таблички, заботливо подготовленные музейщиками, не было нужды. Но на пути к этим фигурам, таким целеустремлённым и хрупким, Альберто Джакометти точно так же преодолевал пространство и время. Он начинал как скульптор-традиционалист — точнее, начинал он, как любой ребёнок, появившийся на свет в семье художника, с занятий лепкой и живописью: ради собственного удовольствия и в подражание старшим.

Первые шаги

Будущий скульптор появился на свет в первый год нового, двадцатого века — 10 октября 1901 года в Боргоново (кантон Граубюнден) в семье художника Джованни Джакометти родился сын Альберто. Мальчик рано проявил способности и интерес к изящным искусствам — и детские увлечения привели его, в конце концов, в Женевскую школу искусств и ремесёл, которую он окончил по классу скульптуры. В начале 1920-х свеженький выпускник совершил путешествие по Италии, как исстари заведено у художников. Прежде чем отменять традицию, следовало изучить её в совершенстве, чем Джакометти и занимался на протяжении двух лет. Традиции и вкусы в то время преломлялись в Париже — кузнице модернистских кадров, и юный скульптор, первые работы которого ничем не напоминали «Идущего человека», отправился сюда не столько в поисках вдохновения, сколько в надежде отыскать собственный путь.

Париж 1922 года был Парижем Пабло Пикассо и Андре Бретона. Джакометти приняли в знаменитую академию де ла Гранд-Шомьер на Монпарнасе, где в разное время обучались Бальтюс, Серебрякова, Луиза Буржуа и Александр Кальдер, а среди преподавателей отметились Фернан Леже, Осип Цадкин и Эжен-Антуан Бурдель, ставший учителем молодого швейцарца. Альберто всем своим существом вбирал вольный дух Парижа, но летние месяцы отдыха старался проводить дома, в Швейцарии. Он был очень близок с младшим братом Диего — тот стал впоследствии успешным дизайнером мебели. Диего был любимой моделью Альберто, одна из самых известных работ скульптора называется «Большая голова Диего» — она была продана в 2014 году за 50 млн долларов. Разница в возрасте между братьями — всего лишь год, и они оставались верными друзьями, соратниками, а порой и соавторами вплоть до последних лет жизни Альберто.

В Париже реалистичная манера Джакометти-скульптора навсегда ушла в прошлое — он отправился вслед за кубистами, как гаммельнский ребёнок — за крысоловом, игравшим на дудочке. «Торс», сделанный в 1925 году и появившуюся вслед за ним «Пару» кубисты тут же признали своими. В те годы Джакометти, как и Пикассо, восхищается народным искусством Африки и Океании — их первобытная выразительность впечатляет его едва ли не сильнее классической греческой скульптуры. «Женщина-ложка» находится в явном родстве с африканскими статуэтками, и ещё она меняет свою внешность в зависимости от точки обзора, найденной зрителем. Это свойство, характерное для скульптур Джакометти, проявилось впервые именно в этой работе.

В самом начале своего пути он пробует на вкус каждое новое веяние, примеряет его к себе, делая работы «в духе кубизма» или «в стиле сюрреалистов», но потом без всяких сожалений оставляет наработанный опыт в прошлом. Ему нужно постоянное движение, ведь только так можно догнать — и узнать — себя самого. Голова и торс «Шагающего человека» опережают его ноги, увязающие в реальности, и сам скульптор соответствует пока ещё не найденному образу, точному, как удачная метафора. На своей первой персональной выставке, которая состоялась в Париже в 1932 году, среди прочих работ Джакометти представляет «Женщину с перерезанным горлом», напоминающую странное насекомое, и покоривший Сальвадора Дали «Подвешенный шар». По мнению критиков, эта композиция, составленная из серпа и сферы с выемками, вызывает у зрителей мучительное чувство.

Глядя на эту инсталляцию — по всей вероятности, одну из первых в истории искусств — ощущаешь собственное бессилие, отрицаешь гармонию, теряешь покой. Шарик никогда не соединится со сферой, но их упрямо тянет друг к другу… Вот и сам Джакометти так и не смог объединить свои усилия с сюрреалистами — стать частью общего течения, раствориться в нём он не пожелал, и в 1934 году разорвал свои отношения с Бретоном и компанией. Джакометти пытался изобразить то, что не поддаётся изображению — невидимое, неосязаемое, лишь чувствуемое. В бронзовой скульптуре «Невидимый объект», датируемой тем же 1934 годом, главная роль принадлежит не условной «девочке», балансирующей на шатком пьедестале, а той воображаемой фигуре, которую она обнимает. С этой работы начинается новый отсчёт.

Продолжайте двигаться

Уроженец страны банкиров, Джакометти был совершенно равнодушен к деньгам и так называемой красивой жизни. Для него не имело значения, где и как жить, главное, чтобы никто не мешал творить. Он курил по две пачки сигарет в день, плевать хотел на одежду, ютился в крошечной мастерской на улице Ипполита Мендрона (тоже, кстати, был скульптор, весьма успешный в середине 19 века). Никогда у него не было своей квартиры и, тем паче, дома — ни в Париже, ни в Швейцарии. За женской лаской Джакометти ходил к проституткам, пока не женился по настоянию матери на своей давней знакомой Аннет. Любви к жене он не испытывал, заботиться о себе толком не разрешал, но внешние формальности были соблюдены.

Познакомились они с Аннет в Женеве, куда братья Джакометти с трудом вырвались из оккупированного немцами Парижа. Вначале Диего и Альберто пытались покинуть город на единственном имевшемся у них транспорте — велосипеде. Доехали до Лонжюмо, но узнав, что Мулен уже занят немцами, повернули обратно. Францию бомбили, погибшие тела лежали на дороге, их никто не убирал. Джакометти запомнил оторванную женскую руку в красивом браслете — такую изящную и жуткую… Скульптура 1947 года так и называется — «Рука». Висящая в пространстве, она тянется не то за пожатием, не то за помощью… Спустя двадцать лет ответом ей станет созданная другим великим скульптором «Хиросима» — работа Эрнста Неизвестного датируется 1967 годом, и ладонь здесь напоминает теперь уже ядерный взрыв.

Впечатления прошлого не оставляют Альберто. Ещё в двадцатых, путешествуя по Тиролю, он стал нечаянным свидетелем смерти своего случайного спутника — и в работе 1949 года «Человеческая голова на пьедестале» запечатлел предсмертный крик, по-прежнему звучащий в ушах. Его скульптуры многозначны, каждый прочитывает в них то, что пережил и перенёс сам. Знаменитый «Нос» кому-то из зрителей напоминает Пиноккио, а кому-то — пистолет. «Шагающий человек» одним кажется устремлённым в светлое будущее, а другим — навеки увязшим в тёмном прошлом. Сам автор по-прежнему недоволен своими работами, он нещадно бьёт их, если это гипс, и рвёт на части, если это рисунки.

Аннет Арм, его будущая жена, сразу поверила в то, что имеет дело с гением — вот только она не разбиралась ни в искусстве, ни в мужчинах. Была провинциалкой, обычной девушкой, дочерью учителя. Познакомившись с Альберто в женевском кафе, она тут же поняла, что этот сумрачный мужчина — судьба всей её жизни. Скульптор, ну надо же! И его маму зовут точно так же, как её — разве это не знак? Джакометти явно считал иначе, но заботливое внимание девушки принимал, пусть и через силу. Когда Париж освободили, он вернулся в свою обожаемую мастерскую. В Швейцарию его больше не тянуло, но Аннет не желала мириться с мыслью, что у них всё кончено.

Просила разрешения приехать, Альберто отказывал — и тогда девушка приехала без разрешения. Нашла работу, потому что любимый сидел без денег. Когда он не работал в мастерской, то сидел в кафе на Сен-Жермене — вёл беседы с Жан-Полем Сартром, Симоной де Бовуар, Жаном Жене. Наступала эпоха экзистенциализма, и скульптор вновь был признан своим теперь уже представителями этого течения. «Пластический экзистенциализм!» — восхищается Сартр, рассматривая вытянутые скульптуры Джакометти, истончающиеся с каждым новым витком его творчества.

Джакометти рисует Аннет, лепит, она подолгу позирует ему, осознавая свою значимость. Но отношения между ними по-прежнему неопределённые, и только благодаря настойчивости матери Джакометти в 1949 году они всё-таки расписались в мэрии одного из парижских округов. Детей у Альберто быть не могло, бесплодие стало результатом перенесённой в юности болезни. Он всё так же много курит, он беден, да к тому же хромает — попал под машину ещё до войны. Аннет всё это не останавливает, она верна своему гению, да только он не ценит её жертвенности. Женщины для него — или натурщицы, или любовницы, причём, второе всегда мешает первому: вдохновлять его может лишь та, с которой он не спит. Он считал, что так будет происходить всегда, и, конечно, ошибался.

В конце 1940-х года в мастерскую на улице Ипполита Мендрона заглянула удача — она пришла в облике Пьера Матисса, сына знаменитого художника, успешного арт-дилера. Матисс поражён скульптурами Джакометти — да это же чистые символы послевоенной эпохи! Сколько выразительности в этих мрачных фигурах, исхудавших то ли от голода, то ли от грызущих внутренности сомнений! Матисс обещает Джакометти устроить выставку в Америке, и выполняет своё обещание — в январе 1948 года его скульптуры переплыли океан. Выставка имела большой успех, Джакометти наконец-то становится знаменит — но чужое мнение интересует его значительно меньше, чем своё собственное.

Правда, с годами Альберто обзаведётся привычкой наблюдать за лицами зрителей на выставках — интересно смотреть и за тем, как они ходят вокруг скульптур, отыскивая наилучший угол зрения. Одна такая зрительница узнала скульптора — и, подойдя, любезно заметила, что ей особенно понравилась скульптура собаки. Этот остов животного Джакометти сделал давным-давно, но в бронзе «Собаку» отлили только в начале 1950-х. Зрительницу, восхищённую скульптурой, звали Марлен Дитрих, и Альберто, узнав великую актрису, снизошёл до пояснений — оказывается, именно эту тощую собаку он считает собственным автопортретом. О коте, сделанном позднее в том же стиле, он такого уже не говорил. В 1956 году появляются «Женщины Венеции», сделанные специально для Венецианской бьеннале — девять бронзовых скульптур, неподвижных, сосредоточенных, устремлённых вверх. Женщины всегда чего-то ждут, мужчины движутся вперёд… В 1960 году Джакометти создаёт свою самую знаменитую скульптуру — на свет рождается «Шагающий человек».

Вечное движение

Джакометти не слишком-то любил Швейцарию, даже не хотел выставляться в павильоне Конфедерации на биеннале. Швейцарию для него олицетворяла Аннет — нелюбимая, заботливая, законная супруга. Франция была обожаемой, ветреной любовницей. В конце 1950-х Джакометти случайно познакомился с двадцатилетней Каролин. И впервые в жизни влюбился так, что места себе не находил, когда Каролин вдруг пропадала из виду — подруга вела, скажем так, не самый праведный образ жизни, была связана с ворами, бандитами, сидела в тюрьме за кражу. Каролин — тоненькая, яркая, восхитительная — околдовала Джакометти. Он подарил ей квартиру, машину, он без конца рисовал её, лепил, не уставая восхищаться красотой и смелостью подруги… Аннет проявляла поистине лютеранское терпение — оно изменило ей лишь в самые последние годы жизни Джакометти.

Анна Матвеева

В феврале 1963 года скульптору удалили большую часть желудка — порекомендовали срочно изменить образ жизни, если он не хочет оставить этот мир раньше времени. Но врачи для Джакометти не указ — он продолжает жить так, как привык за долгие годы: сигареты, кофе, любовь и работа, бесконечное движение, которое не сможет остановить даже смерть. «Шагающий человек», тем временем, дошёл до всемирной славы — а ведь Джакометти, придумывая его, думал не о большом успехе, но лишь о том, чтобы успеть запечатлеть тот момент, когда далёкий прохожий видится загадочной тенью. Когда он приближается, волшебство рассеивается — тонкая странная фигура оборачивается банальным человеческим телом. Любопытно, что последние работы Джакометти, созданные незадолго до смерти, выглядят более плотными, уравновешенными, их не сможет сорвать с места порыв ветра…

В 1965 году Джакометти вновь попадает в больницу, и верный брат Диего перевозит его в швейцарский Кур, в самую лучшую клинику. Аннет и Каролин, Швейцария и Франция сталкиваются у входа в палату и дерутся, отстаивая своё и только своё право на гения. Джакометти скончался 11 января 1966 года, не оставив завещания. Все его работы достались законной жене Аннет, и слава родины гения несомненно принадлежит Конфедерации. Даже тот швейцарец, который ни разу в жизни не видел ни одной скульптуры Джакометти, всё равно знает в лицо и самого Альберто, и «Шагающего человека»: они изображены на 100-франковой купюре.

Сталагмиты, горелые спички, оплавленные свечи — с чем только не сравнивают скульптуры Альберто Джакометти! Чем больше времени проходит, тем больше появляется искусствоведческих толкований, тем ближе становятся зрителю «Указующий человек», «Собака» и «Женщины Венеции». Он был вне жанров, течений, моды и правил. Не замедлял движения, не сбавлял шага, не позволял себе почивать на лаврах — вообще не замечал этих лавров. Свой в каждом новом течении, он рано или поздно покидал соратников, отыскивая новую дорогу, которая позволит приблизиться — лишь приблизиться! — к той скульптуре, которую он так и не успел создать. Но те, что появились, продолжают вечное движение, начатое своим демиургом.