Египетская революция — перезагрузка?

Площадь Тахрир в Каире накануне свержения М. Мурси. Keystone

Пробыв у власти всего год Мохаммед Мурси, первый египетский президент, избранный демократическим путем, и одновременно представитель радикального движения «Братья-мусульмане», был свергнут в результате военного переворота, совершенного в прямом эфире. swissinfo.ch обратился к политологу из Женевы Хасни Абиди, чтобы разъяснить это событие.

Государственный переворот в Египте произошел в эту среду без кровопролития и при поддержке ликующей толпы, на глазах всех тех, кто следил за событиями при помощи СМИ и через интернет.

Политолог Хасни Абиди руководит в Женеве «Центром исследований арабского мира и Средиземноморья». Он анализирует последние события в Египте для информационного портала swissinfo.ch.

swissinfo. ch: В Египте произошел государственный переворот, за которым мир наблюдал практически в прямом эфире. Что это было, с Вашей точки зрения?

Хасни Абиди: По форме мы стали свидетелями первого в истории государственного переворота, напрямую транслировавшегося по всем возможным каналам распространения информации, включая социальные СМИ в интернете. 

Следует учитывать, что европейское восприятие проблем демократии радикально отличается от видения ситуации, которым руководствовались вышедшие на улицы египтяне. Не следует обвинять их в том, что они, де, поддержали процесс свержения законной государственной власти.

Они были убеждены, что, призвав на помощь армию и свергнув с ее помощью законного президента, они, ни много ни мало, вернулись к истокам «истинной революции», произошедшей 24 января 2011 года. Одним словом — нет у революции конца…

Keystone

swissinfo. ch: Этот переворот напоминает путч, произошедший начале 1990-х годов в Алжире. Тогда алжирские военные жестко положили конец системе демократических выборов, выгоду от которых все равно, как ни крути, получал радикальный «Исламский фронт спасения»…

Х. А.: Египетская армия была знакома с алжирским опытом и постаралась избежать его последствий. Она сделала все возможное, чтобы, в отличие от того, что произошло в Алжире, не предстать перед миром и обществом в качестве путчистов.

Военные позаботились, в частности, о том, чтобы провести в среду пресс-конференцию в присутствии представителей законодательной власти, гражданского общества, основных политических партий, и даже руководства «Университета аль-Азхара» — верховного органа суннизма в Египте, не забыв и о руководстве христиан-коптов.

Все это означает, что армия отдает себе отчет, что египетское общество, в котором религиозные деятели все еще занимают ведущие позиции, остается весьма и весьма консервативным, даже несмотря на заметные светские общественные течения и движения, которые, в частности, требуют строгого отделения церкви от государства и хотели бы покончить с правлением «Братьев-мусульман».

swissinfo. ch: Означает ли это, что египетская армия не намерена управлять страной?

Х. А.: Прежде всего, у армии нет возможностей управлять страной в переходный период, который наверняка будет очень сложным. Ведь и с экономической, и с политической точек зрения страна находится в полном упадке. Но армия сохраняет симпатии граждан, хотя и частично растеряла их после свержения Хосни Мубарака.

Кроме того, это не республиканская армия, как в Турции. Это институт, собранный из представителей самых разных групп населения, и делящийся на те же самые течения и группы, что и остальное египетское общество.

Напомним, что Хосни Мубарак на протяжении 40 лет делал все, чтобы деполитизировать армию, оставляя ее структурой, защищающей страну от внешних противников, но не принимающей никаких политических решений.

Стоит учитывать, что у армии в Египте существуют свои прямые экономические интересы, на долю которых приходятся до 30% всей экономики Египта.

Поэтому одной из причин нынешнего военного переворота является стремление армии сохранить себя как важного экономического игрока в стране и оставить в неприкосновенности свои экономические интересы, на которые открыто покусились «Братья-мусульмане».

Спорное президентство

16-17 июня 2012 г. Второй тур президентских выборов принес победу набравшему 51,7% голосов Мохаммеду Мурси, кандидату от радикального движения «Братья-мусульмане».

22 ноября. Президент М. Мурси издает декрет о вручении самому себе неограниченных полномочий.

26 ноября. М. Мурси подписывает новую Конституцию, одобренную на референдуме в результате агитационной кампании, политически расколовшей Египет на два непримиримых лагеря.

11 февраля. В Каире, во вторую годовщину свержения президента Х. Мубарака, начались стычки между полицией и демонстрантами, требовавшими отставки М. Мурси.

7 мая. Пересмотрен состав правительства Хишама Кандиля (Hicham Kandil), раскритикованного за свою неспособность вывести страну из экономического кризиса. В правительстве усилено присутствие «Братьев-мусульман».

30 июня. Миллионы египтян последовали призыву движения «Тамаруд» («Восстань!») и вышли на улицы Каира, Александрии и других городов с требованием ухода президента Мурси.

(Источник: новостное агентство AFP)

swissinfo. ch: Как Вы представляете себе переходный период, который сейчас начался в Египте?

Х. А.: Что несколько успокаивает, так это личности тех, кто пришел сейчас к власти. Лидер оппозиционной коалиции «Фронт национального спасения» Мохаммед эль Барадей (Mohamed El Baradeï) — это внушающий уважение деятель, который всегда отличался взвешенной и последовательной политической позицией.

С момента свержения Х. Мубарака он всегда требовал созыва Учредительного собрания и выборов, организованных временным советом, в задачу которого входила бы разработка новой Конституции. Это то, чего тогда так и не сделала армия. Кроме того, он гарантирует, что не будет выставлять свою кандидатуру на будущих президентских выборах.

Что касается временного главы государства Адли Мансура (Adli Mansour), то это юрист (он родился в 1945 году), недавно назначенный на пост председателя Конституционного суда. Тем самым он находится в парадоксальной ситуации: управляет переходным периодом, в результате которого было прекращено действие Конституции, гарантом которой он, собственно, и является.

Египту необходимо правительство технократов, с тем, чтобы исправить в первую очередь экономическую ситуацию, обеспечить безопасность и вообще поставить страну на ноги.

Это очень сложная задача, с учетом того, что новый глава государства должен разработать «дорожную карту», которая в обозримой перспективе приведет к следующим президентским выборам, но при этом ему нужно объединить все политические силы и позаботиться о том, чтобы новая Конституция не создавалась второпях и на скорую руку, как это произошло с предыдущим основным законом.

Другими словами, он должен как соответствовать пожеланиям армии, так и найти для исламского фактора новое место в обществе, что является задачей сразу со многими неизвестными.

swissinfo. ch: Что в этих условиях будут делать «Братья-мусульмане»?

Х. А.: Я думаю, нынешние события стали для них очень неприятным пробуждением. Действительность жестко спустила их с небес на землю. До самой последней минуты они были уверены, что конституционная законность будет соблюдена. В этом смысле их интересы совпадали с формальными правовыми нормами.

Но все случилось иначе, а потому следует ожидать усиления процессов политического дробления внутри этого движения, и так не отличающегося внутренним единством. Я предвижу серьезные разногласия между сторонниками участия в современном политическом процессе и теми, кто теперь может утверждать, что демократия и исламский путь несовместимы, а поэтому стоит перевернуть политическую шахматную доску и выбрать более радикальный путь.

Чудовищный политический аппетит, который продемонстрировали «Братья-мусульмане» во время президентства М. Мурси, обошелся им очень дорого. Их президент изгнан из власти, и как в этих условиях они смогут управлять разочарованной и разгневанной толпой своих сторонников, я не знаю.

Это важнейший вопрос, на который сегодня пока ответить нельзя. В этом смысле последние слова Мурси, призывавшего к сопротивлению, пусть даже мирному, внушают мне серьезные опасения. Ведь «Братья-мусульмане» привыкли быть на нелегальном положении и жить, принимая во внимание постоянный риск подвергнуться аресту.

Перевод с французского и адаптация: Людмила Клот при участии Игоря Петрова.