Хайди Бухер: разоблачение пространств и страсть к метаморфозам
Придя в искусство из обычного ателье по пошиву одежды, Хайди Бухер начала создавать мобильные скульптуры. Затем она обратилась к архитектуре и буквально сдирала кожу на домах с историей. При жизни мало кто знал эту художницу. Нынешняя новая ретроспектива во многом наверстывает упущенное.
Пляж Венис-Бич, Лос-Анджелес, 1972 год. Четыре огромные фигуры из пенопласта, кружась и пританцовывая, скользят по песку. Их поверхность таинственно поблескивает на солнце. Откуда они взялись — из моря или, может быть, они возникли давным-давно в далёкой-далёкой галактике? И внутри там кто-то есть. При движении то тут, то там мелькают ноги, рука или голова. Белая оболочка объектов становится то одеянием, то сосудом, то домом. На заднем плане уходит в дымку Тихий океан, звук прибоя создает для перформанса причудливый саундтрек.
Bodyshells (англ. «Телесные оболочки») — так называются эти мягкие и легкие скульптуры, придуманные и испытанные на знаменитом калифорнийском пляже Хайди Бухер вместе с мужем и ее двумя сыновьями. Этот перформанс стал первой большой авторской работой швейцарской художницы. Видеокадры, запечатлевшие это явление, дают возможность понять главную идею, сообщаемую людям таким фантасмагорическим образом: архитектура может быть не только жесткой и статичной, но еще и гибкой, подвижной и пластичной, что пространство может нас защищать, не стесняя, обволакивая нас, как это делает, например, одежда стиля унисекс.
От шитья к архитектуре
Реальность же была совсем иной. Адельхайд Хильдегард Мюллер родилась в 1926 году в Винтертуре в семье инженера и выросла в обществе, где пространства и общественные структуры все еще строго выстраивались с ориентацией на тот или иной гендерный паттерн (логику восприятия и интерпретации социальной действительности). Она выучилась на швею дамского платья — профессию, требующую большого терпения и очень полезную в домашнем хозяйстве. Спустя какое-то время ей повезло поступить в Цюрихское училище декоративно-прикладного искусства (Kunstgewerbeschule Zürich), где она изучала моду и дизайн у таких имен, как Йоханнес Иттен (Johannes Itten), Макс Билл (Max Bill) и Элси Жок (Elsie Giauque).
По словам сына художницы Майо Бухера, который вместе с братом Индиго управляет сегодня творческим наследием матери, ее креативность так навсегда и осталось тесно связанной с текстилем. Тем не менее ей удалось преодолеть тесные рамки и вступить на тогда еще традиционно мужскую территорию архитектуры. Отправной точкой на этом пути для Хайди Бухер стала свободная во всех отношениях Калифорния, где она начала выставляться уже только под своим именем. До этого она работала вместе со своим мужем, художником Карлом Бухером. Именно полученный им грант позволил семье отправиться сначала в Канаду, а затем они все оказались в США. Там-то и появились эти мобильные скульптуры, которые эта творческая пара выгуливала сначала по улицам Манхеттена.
Работа художников даже попала на обложку первого немецкого издания знаменитого модного журнала Harper’s Bazaar. Тем не менее их первая большая выставка в Монреале в 1971 году называлась еще «Карл Бухер и Хайди» (Carl Bucher & Heidi). Но впереди манил уже Лос-Анджелес, который в начале семидесятых был просто Меккой неоавангарда, феминизма, перформанс-арта, боди-арта и Soft Sculpture, относительно нового еще направления в прикладном изобразительном искусстве. Феминистскую повестку радикально и бескомпромиссно формировали тогда Джуди Чикаго (Judy Chicago) и Мириам Шапиро (Miriam Schapiro). Следующий перформанс Хайди Бухер назывался Bodywrappings (буквально: «Телесные обертывания») — в его центре находились своеобразные скульптуры из намотанной пластиковой пленки. Фотосессия с их участием прошла в городском районе Hollywood Hills, где семья Бухер и поселилась.
Когда пространство сбрасывает кожу
На этом фоне возвращение на родину в 1973 году стало для художницы по-настоящему переломным моментом, полным разрывом с прошлым. После теплой «калифорнийской мечты» Хайди Бухер оказалась в Швейцарии, где женщины еще только недавно получили официальное право голоса на федеральном уровне. Страна только-только входила в эпоху постмодерна, социальные структуры и общественно-политические практики все еще были жесткими и негибкими. Но Хайди развелась с мужем и оборудовала себе ателье в бывшей холодильной камере мясной лавки — под землей и без окон. С этого момента свои художественные работы она в прямом смысле «лепила из того, что было».
Одним из таких материалов оказался латекс. Его Хайди в рамках своей уникальной техники противопоставила плоскостям пространств. Она буквально заставляла эти плоскости «сбрасывать с себя кожу», переживая в прямом смысле метаморфозу, преобразование, трансформацию, в ходе которой формальные явления материального мира, например формы внешней и внутренней архитектуры, освобождались от налипшего на них слоя старых идеологем и нарративов, превращались под руками художника в пластичную податливую субстанцию. Латекс она покрывала перламутром — материалом, который, как строительный цементный раствор, скрепляет раковины моллюсков, позволяя им при этом переливаться всеми цветами радуги.
Первым «подопытным» пространством стало ее собственное ателье. Первая ее работа называлась Borg, часть немецкого слова GeBORGenheit — «защищенность». Затем художница обратилась к архитектурным объектам, игравшим важную роль в истории ее семьи, включая виллу уже умерших родителей и родовое гнездо деда. Одна из ее самых известных работ — «Отцовский кабинет» (Herrenzimmer, 1978 г.). Это помещение, в котором ее отец, страстный охотник, хранил свои трофеи. Вместе с этим Хайди погружала в оболочку из латекса и предметы традиционно женской сферы — подушки, одеяла, платья и даже чулки с нижним бельем. В 1980-х годах художница обратилась к местам, отмеченным историей, к точкам в пространстве, где архитектура выступает свидетелем и формой политики, идеологии и иных проявлений власти и властных отношений.
В 1987 году Хайди заставила «сбросить кожу» главный фасад отеля Grand Hôtel Brissago на озере Лаго-Маджоре. Эта гостиница служилапристанищем для политических беженцев, а затем стала приютом для интернированных еврейских женщин и детей во время Второй мировой войны. Спустя год в санатории «Бельвю» в городе Кройцлинген на Боденском озере появилась «Приемная доктора Бинсвангера» (Audienzzimmer des Doktor Binswanger) как отражение противоречивой истории развития «опасных методов» психиатрии: речь идет о ее критике в адрес так называемой «истерии» (от др. -греч. ὑστέρα — матка) или «бешенства матки» — устаревшего диагноза, который в глазах художницы был инструментом патриархального контроля.
Слияние скульптуры и перформанса
Насколько в лице проекта Bodyshells совершенно новый и ранее таким образом не использовавшийся материал сумел вдохнуть новую жизнь в старые формы и форматы прикладного искусства, настолько же и многочисленные видео, фотографии и отдельные кинокадры способны сегодня вернуть нам творческий метод Хайди Бухер во всей его живости и непосредственности. Этот метод есть не просто фиксация артефактов и произведений искусства — на наших глазах происходит своего рода слияние скульптуры и перформанса. Мы наблюдаем, как художница голыми руками сначала буквально «бальзамирует» полы, стены, двери и окна, а затем сдирает застывший латекс, доходя до грани физически возможного. Видим, как затем она сама укутывается в получившуюся «кожу», переливающуюся перламутром.
Выбираемые художницей экспрессивные образы демонстрируют ее уникальный перформативный талант. Ее латексные оболочки свешивались из окон, как у иных хозяек обычно висят ковры и перины. «Кожа», снятая с пола, развевалась над ее семейным домом словно стяг с фамильным гербом. Во время акций и шествий она и ее соратники носят «латексные шкуры» по городским улицам. Людей она покрывала латексом только один раз — перформанс состоялся во время (первого и единственного) авангардистского триеннале La femme et l’art («Женщина и искусство») в 1983 году в Ле Ландероне (Le Landeron, кантон Невшатель). Конечно, в подобном «сбрасывании кожи» прежде всего угадываются древние мифологические тропы и образы, но для художницы все же важнее образ перевоплощения (во многих легендах народов мира старые люди не умирают, а просто меняют кожу и становятся снова молодыми).
Поэтому-то она потом обращается к образу стрекозы, которая, прежде чем вырасти и полететь, должна сперва окуклиться, а потом сбросить с себя старую «кожу». Один из ее проектов так и назывался Libellenust. Однако в последние годы своей жизни Хайди Бухер вновь обращается к океану, на этот раз — Атлантическому. На острове Лансароте, где художница жила, предметы и произведения искусства получали в ее глазах шанс освободиться от «токсичного» исторического контекста. Ее интересует местная архитектура, и Хайди теперь «снимает кожу» с типичных для острова разноцветных входных дверей, символизирующих переход из внешнего мира во внутренний. В то же время появляются ее акварели и скульптуры из латекса и клея ПВА, которые художница посвящает воде. Элементу, единственное и непрерывное состояние которого — метаморфоза, то есть вечное изменение.
Место в истории искусства
Несмотря на эффектную технику, в которой создавались работы внушительных размеров и большого общественно-политического значения, творчество Хайди Бухер до сегодняшнего дня не получило должного признания. Привлечь к художнице внимание коллекционеров не удалось и галеристке Элизабет Кюблер (Elisabeth Kübler), которая тогда же тщетно пыталась уговорить директоров музеев провести выставку Луизы Буржуа (Louise Bourgeois). Интерес к именно что женскому искусству тогда был невелик. Первая более или менее крупная ретроспектива Хайди Бухер состоялась лишь спустя десять лет после смерти художницы в 1993 году.
Сегодня новую ее ретроспективу под названием «Хайди Бухер: Метаморфозы» (Heidi Bucher — Metamorphosen) можно увидеть в Музее изобразительных искусств Берна (Kunstmuseum Bern). В июне 2022 года открывается еще одна ее выставка в музее современного искусства Muzeum Susch в городе Суш, что в кантоне Граубюнден. Выпущен аннотированный каталог, на прошедшем недавно в Мюнхене симпозиуме искусствоведы из разных стран всесторонне и критически обсуждали творчество Хайди Бухер, реставраторы работают над совершенствованием техники консервации хрупкой латексной «кожи».
Задача понятна: швейцарская художница должна наконец занять свое заслуженное место в истории искусства. Но время не остановить, латекс потемнел, высох, истончился. С состарившимися латексными оболочками теперь нужно обращаться крайне осторожно. Специально для бернской выставки были восстановлены утраченные мобильные фигуры Bodyshells. И они вновь, как и прежде, засверкали белым серебром — словно время, навсегда остановившееся под калифорнийским солнцем.
Далее по теме читайте:
Показать больше
Творчество душевнобольных в Швейцарии в начале 20-го века
В соответствии со стандартами JTI
Показать больше: Сертификат по нормам JTI для портала SWI swissinfo.ch
Обзор текущих дебатов с нашими журналистами можно найти здесь. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!
Если вы хотите начать разговор на тему, поднятую в этой статье, или хотите сообщить о фактических ошибках, напишите нам по адресу russian@swissinfo.ch.