Швейцарским парламентариям все труднее понимать друг друга?

Для общения швейцарские парламентарии используют и немецкий, и французский языки. Но некоторые при этом устают… Keystone

Все большее кличество швейцарских политиков и парламентариев не понимает ни слова по-французски. На днях депутат из франкоязычного кантона Во решил «бросить камень в болото», подняв этот вопрос на страницах национальной печати. Что это было? Провокация или тут и в самом деле существует серьезная проблема? Мы попросили высказать своё мнение нейтральных свидетелей — италоязычных депутатов.

«Вопреки расхожим предрассудкам в Берне, в Федеральном дворце, франкоязычные парламентарии вовсе не являются самыми отстающими в области владения иностранными языками. Чего не скажешь о многих парламентариях из „немецкой“ части страны, которые часто не понимают ни слова по-французски». Таким мнением депутат Фатхи Дердер (Fathi DerderВнешняя ссылка) от кантона Во (партия швейцарских либералов / FDP) поделился с франкоязычной газетой Le Temps 6 июня 2016 года, и это не осталось незамеченным в остальной части страны.

Уже два дня спустя цюрихская еженедневная газета Tages-Anzeiger опубликовала статью под названием «Сведение счетов с немецкоязычными швейцарцами, не сведущими во французском языке и культуре» («Abrechnung mit Deutschschweizer Französisch-BanausenВнешняя ссылка»), в которой были подробно изложены критические замечания Фатхи Дердера. Это вызвало лавину комментариев. Кроме того, газета спросила читателей, должны ли будущие члены парламента проходить тест на знание языков до вступления в должность. Мнение читаталей было безапелляционным: почти 70% ответили на этот вопрос утвердительно.

Уроженец кантона Тичино Игнацио Кассис (Ignazio CassisВнешняя ссылка), с 2007 г. член Национального совета, возглавляющий парламентскую фракцию либералов (FDP) в парламенте, считает, что провокационные заявления в статья его коллеги по партии «не лишены оснований».

Взаимное недопонимание?

«Трудно сказать, была ли (языковая ситуация в парламенте) в прошлом лучше или хуже. Однако у меня складывается впечатление, что со временем наличие взаимопонимание (между депутатами, говорящими на разных языках) стало встречаться не так часто, как хотелось бы», — утверждает Игнацио Кассис. Родной язык у него итальянский, но он свободно говорит так же как на французском, так и на немецком языках. При этом он подчеркивает, что вывод, сделанный в нашумевшей статье, касается вовсе не только носителей немецкого языка, но и франкоговорящих депутатов тоже.

Парламентарий от социалистов кантона Граубюнден Сильва Семадени (Silva SemadeniВнешняя ссылка), избиравшаяся в парламент в период с 1995 по 1999 годы, а затем снова прошедшая в Национальный совет (большую палату федерального парламента) в 2011 году, отмечает, что у неё нет «доказательств» ухудшающейся языковой ситуации. Однако, продолжает она, в самом деле, «особенно парламентарии из регионов Восточной Швейцарии (кантоны Тургау, Санкт-Галлен, Аппенцелль-Внутренний и Внешний – прим. ред.) порой вовсе не говорят по-французски».

Марко Кьеза (Marco ChiesaВнешняя ссылка), избранный депутатом от Швейцарской народной партии (SVP/UDC) в 2015 году, утверждает, что он пока никаких особых языковых проблем не заметил. «В нашей фракции мы свободно общаемся на французском и немецком языках. Кроме того, многие коллеги по партии хорошо понимают итальянский язык».

В комиссиях не все так просто

На самом деле, проблема недопонимания возникает в первую очередь не во время пленарных заседаний. В Национальном совете, те, у кого есть трудности с пониманием языка Гёте или Мольера, могут воспользоваться синхронным переводом. А вот на уровне парламентских комитетов и комиссий, где порой формулируются и принимаются очень важные решения, ситуация сразу меняется в худшую сторону.

«Я присутствовал при достаточно неловких ситуациях, когда через полчаса дебатов некоторые коллеги чувствовали себя настолько изнурёнными, что были уже не в состоянии следить за дискуссией на другом языке, а порой мне даже приходилось переводить находящимся рядом со мной депутатам», — рассказывает Игнацио Кассис. Поскольку подавляющее большинство парламентариев говорит на немецком языке, становится понятно, кто утомляется первым.

Хорошо владеющий французским языком и несколько хуже немецким, депутат Марко Кьеза признается, что иногда при обсуждении очень уж особых вопросов технического характера ему трудно идти в ногу со всеми. «Однако знание немецкого — это для нас обязанность, и я серьезно работаю над улучшением моего немецкого языка», — говорит он.

Для Сильвы Семадени проблема заключается в другом: часто коллеги просто не обращают внимания на парламентария, говорящего по-французски, поэтому многие изначально выбирают для своих выступлений немецкий.

Равнодушие к французскому языку?

Действительно, именно такой вариант общения выбирает для себя очень часто министр иностранных дел Дидье Буркхальтер (Didier Burkhalter). Однажды в ходе парламентской дискуссии по вопросам помощи развитию стран третьего мира он заявил буквально следующее: «Я лучше скажу это на немецком языке, в противном случае меня не поймут». Именно об этом эпизоде и упоминает в своей статье Фатхи Дердер.

«Многоязычие в Швейцарии: даже хлеб называем по-разному» (Марина Лутц, 10.06.2016). Marina Lutz

Как утверждает этот депутат, равнодушием и безразличием по отношению к французскому языку отличаются, прежде всего, парламентарии от право-популистской Швейцарской народной партии. Игнацио Кассис с этим не согласен. «Всё зависит от темы. Равнодушие, о которой говорил Ф. Дердер, имело место в рамках дебатов по вопросам помощи развитию. При этом нужно принимать во внимание, что данная тема не относится к „любимым“ темам SVP…»

Марко Кьеза не скрывает легкого раздражения по поводу высказываний Ф. Дердера: «Я абсолютно никогда не чувствовал неприязни к французскому языку, или какого-то отторжения. Тем более, что число франкоговорящих членов нашей фракции после выборов октября 2015 года увеличилось, а с начала 2016-го года наша партия вообще представлена в правительстве франкоязычным министром Ги Пармеленом (Guy ParmelinВнешняя ссылка)».

2 тыс. франков на язык

Швейцарские парламентарии имеют возможность посещать языковые курсы, изучая национальные языки страны (их четыре) плюс английский. Они могут получить возмещение своих расходов на такие курсы в сумме до 2 тыс. швейцарских франков в год.

На эти цели парламентские службы располагают годовым бюджетом в размере 60 тыс. франков.

Национальная сплочённость

Настоящее ли это равнодушие или лишь кажущееся, так или иначе, факт остаётся фактом: в некоторых кантонах немецкоязычной Швейцарии французский язык уже не является приоритетным языком в рамках школьного преподавания. Кантон Тургау, например, намерен отменить преподавание французского языка в начальной школе, сделав акцент на английском как первом иностранном. Другие кантоны немецкой Швейцарии сейчас также рассматривают вопрос о целесообразности проведения похожей политики.

«Подобные инициативы, поддерживаемые в основном Швейцарской народной партией, укрепляют идею — существующую среди многих парламентариев — что французский язык не так уж и важен. Я удивлена, что парадоксальным образом именно национально-консервативные силы демонстрируют вдруг такую степень равнодушия ко второму национальному языку», — говорит Сильва Семадени.

Данная тенденция также очень беспокоит Игнацио Кассиса: «Потребовались годы, чтобы прийти к межкантональному соглашению в сфере школьного образования, который был реализован в формате так называемого конкордата „Harmos“, в рамках которого фиксируется минимальный общий знаменатель в области преподавания иностранных языков. А теперь появляются кантоны, которые де-факто начинают этот с таким трудом выработанный консенсус ставить под вопрос. Если посмотреть на примеры других стран, таких как Бельгия или Канада, то легко понять, насколько хрупок этот языковой баланс, насколько непрочен языковой мир и какие неблагоприятные последствия могут иметь место, если этот мир будет нарушен. Языковой мир является одним из ключевых факторов национальной сплоченности и экономического благосостояния Швейцарии. Поэтому мы должны быть очень осторожными, чтобы не дай Бог не нарушить сложившееся равновесие».

А как насчет итальянского языка?

Есть мнение, что если парламентское выступление на французском языке может стать большим «минусом» в рамках дебатов, то попытка озвучить своё мнение на итальянском практически вообще сводит шансы быть понятым на нет. Так ли это?

«Иногда я говорю по-итальянски, отдавая себе отчёт в том, что здесь есть четкие границы понимания», — говорит Игнацио Кассис. «Выступление на итальянском с трибуны может иметь демонстративную цель или быть рассчитано на СМИ. Но реально рабочим языком итальянский в парламенте не является». А вот депутат Марко Кьеза принял решение, выступая на пленарных заседаниях, всегда из принципа говорить на родном языке.

Сильва Семадени — настоящий полиглот, ведь кроме своего родного языка она владеет немецким, французским и ретороманским (четвертым национальным языком Швейцарии, на котором в парламенте говорят всего четыре депутата), а потому, в зависимости от ситуации, она может выступать на разных языках.

«Например, если я хочу сказать что-то очень важное для меня лично, то тогда я говорю по-итальянски. Но я в любом случае стараюсь сделать так, чтобы итальянский язык использовался в парламенте чаще, с тем, чтобы он был больше на слуху, и чтобы коллеги-депутаты его лучше воспринимали».

Как Вы считаете: должны ли в Швейцарии политики и депутаты федерального уровня владеть по крайней мере двумя национальными языками? 

Перевод с итальянского и адаптация: Юлия Ильина