Утратит ли Швейцария свои позиции в мире?

Говорят, что апокалипсис случится в Швейцарии на три дня позже. Находится ли страна на исходе третьего дня? Keystone / Peter Klaunzer

Это было адресованное самой широкой общественности поразительно резкое предупреждение со стороны руководства UBS, крупнейшего банка страны. Председатель совета директоров банка Кольм Келлехер заявил, что Швейцария «теряет былой блеск» и подошла к «развилке, за которой начинаются серьёзные вызовы».

Председатель совета директоров банка Кольм Келлехер заявил недавно, что Швейцария «теряет былой блеск» и что она вплотную подошла к «развилке, за которой начинаются серьёзные вызовы». Паника и алармизм? В качестве подтверждения правоты своей позиции он указал на ожесточённую конкуренцию в сфере управления частным капиталом, на повышенные американские таможенные пошлины, ударившие по фармацевтике и другим экспортным отраслям, а также на регуляторную среду, которая, по его мнению, всё заметнее проигрывает в Швейцарии более либеральным юрисдикциям. И он не одинок в таких оценках.

Северин Шван, председатель совета директоров базельского фармацевтического гиганта Roche, в декабре 2025 года на одной из панельных дискуссий предупредил, что Швейцария переживает «критический» момент своей истории и что она должна быть «очень, даже параноидально, обеспокоена» тем фактом, что в условиях мирового инвестиционного кризиса любая медлительность, регуляторная жёсткость или политическая неопределённость начинают стоить стране реальных денег в виде ушедших проектов, штаб-квартир и капиталов. Для страны, предпочитающей избегать мировых заголовков, подобные упрёки со стороны столпов корпоративного истеблишмента служат тревожным индикатором того, насколько неуютным стал этот год даже для такой благополучной страны как Швейцария.

Негативное паблисити

На протяжении большей части послевоенного периода Швейцария казалась надёжно огражденной от внешнего давления. Она была почти магически неуязвимой для вызовов, с которыми регулярно сталкивались её европейские соседи. Децентрализованная система прямой демократии обеспечивала ей общественно-политический консенсус по всем важнейшим вопросам; швейцарский франк был одной из ведущих валют-убежищ; промышленная и дипломатическая основы страны оставались устойчивыми и предсказуемыми. Однако прошедший 2025 год поставил ощущение надежной, как в бункере, защищённости под очень большой вопрос. «За последние годы Швейцария переживала самые разные кризисы, но сегодня (кризисная обстановка) ощущается в стране особенно остро», — говорит Вальтер Турнхерр, бывший Федеральный канцлер, то есть руководитель аппарата Федерального совета, правительства страны.

По его словам, «возникает тревожное чувство, будто ты оказался на школьном дворе, где тебя задирает здоровенный шестиклассник, а учителя поблизости нет и не предвидится». Давид Бах, эксперт по геополитике лозаннской бизнес-школы IMD, добавляет: «В этом году мы получили сразу несколько горячих досье, ставших источниками внешнеполитического давления, среди них вопросы швейцарского нейтралитета и застопорившихся отношений с Европейским союзом. Раньше они воспринимались как нечто еще очень отдалённое, но в последние месяцы они властно выступили на первый план, в итоге стране грозят очень бурные дебаты и не менее судьбоносные референдумы». Банк UBS, поглотивший в 2023 году в рамках срочно инициированной правительством операции своего севшего на мель конкурента Credit Suisse теперь сам находится в остром конфликте с Берном по причине новых, более жестких, требований регулятора к норме собственного капитала банка, «омертвленного» в качестве резерва на черный день.

По утверждению банка, новые нормы угрожают конкурентоспособности всего финансового сектора страны. Торгово-тарифное противостояние с Вашингтоном — администрация Трампа ввела для Швейцарии поначалу самый высокий уровень тарифов среди всех развитых экономик — обнажило уязвимость малого государства, не имеющего возможности опереться на какой-то мощный экономический блок. Дополнительное негативное паблисити обрушилось на страну в рамках расследования, связанного с именем Клауса Шваба, бывшего главы Всемирного экономического форума, ежегодная сессия которого в Давосе является традиционным символом уникальной способности Швейцарии выступать глобальной площадкой для широкого диалога. Одновременно так называемая Женева международная, сеть международных и неправительственных организаций, расположенных в городе Кальвина, столкнулась с сокращением бюджетов.

Швейцария перестаёт быть скучной?

Недавний заголовок в газете NZZ am Sonntag, одном из самых читаемых в стране деловых изданий, гласил: «Наконец-то Швейцария перестает быть скучный — это явный признак кризиса идентичности» (Endlich ist die Schweiz nicht mehr langweilig — ein klares Zeichen einer Identitätskrise). Её главный редактор Беат Бальцли указал на всё более грубый тон публичных дебатов как на ещё один симптом потери обществом своих прежних ориентиров. Ощущение тревожного дискомфорта усилилось и после других весьма своеобразных сюжетов.

Генеральный директор концерна Nestlé Лоран Фрейкс и председатель совета директоров Пауль Бюльке подали в отставку после того, как стало известно о романе первого со своей подчинённой. В других странах все это могло бы пройти почти незамеченным, но в Швейцарии, где ценят сдержанность и где корпоративное управление предпочитают осуществлять без лишних драм, этот эпизод стал настоящим потрясением. В центре внимания оказались и швейцарские частные банки, такие как Julius Bär, в частности, из-за провалов в сфере борьбы с отмыванием денег и соблюдения комплаенса.

Традиционная швейцарская дипломатия оказалась не готова к принципу «кто сильнее, тот и прав», которого сейчас придерживается президент США Дональд Трамп. Вопрос таможенных пошлин был урегулирован лишь после того, как руководители крупных швейцарских компаний посетили Белый дом и преподнесли Трампу золотой слиток и настольные часы Rolex, эпизод, резко диссонировавший со сдержанным швейцарским образом жизни. «Для нашей страны, которая вплоть до конца холодной войны понимала внешнюю политику как осторожно-нейтральное управление внешними связями, это был очень тяжёлый опыт», — говорит Вальтер Турнхерр. «Десятилетиями мы успешно жили с нашей „внешнеполитической не-политикой“. И вдруг благоприятный исход такого курса нам больше не гарантирован».

Другие, однако, утверждают, что страна и раньше успешно справлялась с подобными кризисами — справится она и с этим кризисом. «Многие из этих эпизодов… я скорее воспринимаю в качестве кратковременных всплесков, дающих СМИ хорошие заголовки, но никак не признак какого-то структурного упадка», — говорит председатель совета директоров одного из крупных швейцарских финансовых институтов. Но внутренние политически дебаты, наряду с потрясениями на глобальном политическом уровне, усиливают убеждение в том, что прежние ориентиры страны явно смещаются куда-то в совсем иную сторону. «Есть банк UBS, есть тарифный (вопрос), есть Nestlé, есть ВЭФ, есть раскалывающая страну дискуссия об отношениях с ЕС. Так что понятно, почему наступил момент, когда швейцарскую общественно-политическую модель начинают ставить под вопрос», — говорит Давид Бах.

По его словам, «на страну надвигается нечто экзистенциальное, затрагивающее глубинную суть всего того, что, по убеждению швейцарцев, делало их страну столь успешной в прошлом». Современное швейцарское государство сформировалось в середине 19 века в результате компромисса суверенных кантонов, каждый из которых имел, и продолжает иметь, свою особую идентичность. Власть была децентрализована, а не сосредоточена в общем центре, одну из основ этой модели составляет прямая демократия. Правительство вечной большой коалиции (Федеральный совет) лишь курирует ключевые функции, а референдумы, проводимые несколько раз в год, обеспечивают власти и ее решениям самую широкую общественную легитимность, снижая риск резких поворотов и катастрофических перемен, формируя политическую культуру постепенности и предсказуемости. В сочетании с ориентированной на экспорт экономикой и высококвалифицированной рабочей силой эта модель десятилетиями обеспечивала стране процветание, породив уверенность в том, что так все и будет продолжаться вечно, уверенность, которая сейчас уже не выглядит такой уж безусловной.

Внушительный задел

И всё же Швейцария вошла в новый период исторической турбулентности с внушительным экономическим заделом. Она по-прежнему остаётся ведущим в мире центром трансграничного управления частным капиталом, даже несмотря на конкурентов в лице Дубая или Гонконга. По данным Швейцарской банкирской ассоциации объём активов, находившихся в Швейцарии под доверительным управлением, достиг в 2024 году рекордного уровня, и приток капитала в страну продолжается. «Несмотря на крах банка Credit Suisse Швейцария остаётся мощным центром притяжения капитала — и это поразительно. Система не дала сбоев», — говорит Майкл Пеллман Роуленд из компании Baseline Wealth, независимого швейцарского управляющего финансовыми активами с глобальной клиентурой. По его словам, в последние месяцы отдельным феноменом по всему миру стал значительный интерес со стороны клиентов, стремящихся перевести свои активы в эту страну. «Швейцария — это по-прежнему лучший в мировом масштабе финансовый бренд. Этому способствует как сила швейцарского франка, так и общая устойчивость экономики».

Инновационная экосистема страны, опирающаяся на Высшую техническую школу Цюриха (ETH Zürich) и другие вузы и университеты, сопоставима с экосистемами куда более крупных экономик. Производственные компании, как правило, специализируются здесь на высокоточной продукции и на нишах с высокой нормой прибыли, что позволяет им купировать высокую стоимость рабочей силы и помогает защищать швейцарский экспорт от валютных колебаний. Госуслуги здесь считаются одними из лучших в мире. Инфляция и безработица в Швейцарии остаются по мировым меркам очень низкими, разница в накопленной инфляции начиная с 2019 года между США, Великобританией и еврозоной, с одной стороны, и Швейцарией — с другой, превышает 20 процентных пунктов. Швейцарский франк оказался лучшим по динамике среди основных мировых валют на самых разных временных горизонтах.

У страны также есть длительная история способности к переосмыслению своих позиций и к радикальному обновлению своего общественно-экономического уклада. «Кварцевый кризис», начавшийся в 1970-е годы, вынудил, например, швейцарскую часовую отрасль резко перестроиться и найти новые способы и технологии производства; отмена банковской тайны по счетам нерезидентов в 2018 году подтолкнула в стране переход к модели управления капиталом, основанной не на секретности, а на качественном консалтинге; увеличение стоимости рабочей силы и укрепление национальной валюты заставили экспортёров уходить в нишевые товары, которые сложно воспроизвести в других странах.

«На уровне корпораций и с точки зрения бизнеса Швейцария раз за разом доказывала, что она умеет адаптироваться к внешнему давлению. У нас есть по-настоящему выдающиеся руководители и предприниматели», — говорит Филипп Хильдебранд, заместитель председателя инвестфонда BlackRock и бывший глава Швейцарского национального (центрального) банка. «Достаточно взглянуть на динамику укрепления валюты: наши компании действовали гибко, умело реагируя на факт стремительно дорожающего франка, и сегодня наш экспорт остаётся, как и прежде, сильным, а бизнес — конкурентоспособным». В итоге это мнение, что Швейцария в своей основе, как и прежде, вполне устойчива, и стало основой общего общественного консенсуса в области оценки возможных последствий охватившей страну в уходящем году корпоративной турбулентности.

Все равно устоит?

Конфликт UBS с правительством стал по своему характеру необычно открытым и публичным, но, как ожидается, в конечном счёте он будет урегулирован путём переговоров, и лишь немногие сомневаются, что банк UBS сохранит свою центральную роль в рамках всей финансовой архитектуры страны, даже несмотря на все спекуляции о возможном переносе штаб-квартиры банка из Швейцарии в США. Повышенное внимание к Всемирному экономическому форуму и вопросы комплаенса частных банков, таких как Julius Bär, стали неприятным эпизодом, но они никем не рассматриваются в качестве признаков системной деградации. Трудности, с которыми сталкивается «Женева международная», отражают куда более глубокий кризис глобальных институтов многосторонней дипломатии. Прямая демократия добавляет швейцарской модели дополнительную институциональную устойчивость. Решительное отклонение на референдуме в ноябре левой инициативы о введении 50-процентного налога на наследство еще раз подчеркнуло склонность швейцарского электората исходить в своих решениях скорее из прагматических соображений.

Несколько референдумов оказались в новейшей истории страны крайне спорными. В 2009 году народ проголосовал за запрет строительства новых минаретов, а в 2026 году ожидается референдум, на который вынесено предложение ограничить численность населения страны показателем в 10 млн человек. Эта идея пользуется значительной общественной поддержкой, даже несмотря на критиков, согласно которым «такой миграционный курс нанес бы экономике значительный ущерб». «Но в конечном счёте у каждого гражданина есть право голоса, и швейцары обладают чётким пониманием того, что для их страны хорошо. Я твёрдо верю в устойчивость нашей демократической системы», — говорит Петер Маурер, бывший швейцарский дипломат и экс-президент базирующегося в Женеве Международного комитета Красного Креста. При этом, отмечает он, эта ясность заметно ослабевает, как только Швейцария обращает свой взгляд на внешнеполитическую арену.

Силовая политика: как не пойти ко дну?

«Как только мы вступаем на поле международной силовой политики и в контекст, требующий жёсткой защиты национальных интересов, то тут же возникает вопрос: что происходит и как нам не пойти ко дну?», — подчеркивает Петер Маурер. Именно на этом фоне эпизод с американскими тарифами и прозвучал с такой неожиданной силой. Для многих в бизнесе и в сфере политики он стал наглядным напоминанием о том, насколько быстро внешние потрясения теперь способны проникать в ранее изолированную внутреннюю политическую экосистему Швейцарии и подрывать те основы, на которых долгое время зиждился её успех. Когда Вашингтон ввёл 39-процентные таможенные пошлины на швейцарские товары — а под удар попала самая широкая номенклатура товаров, от часов и шоколада до продукции машиностроительной отрасли, — государственные и частные субъекты отреагировали в целом довольно оперативно.

Однако обратило на себя внимание их необычно открытое расхождение во взглядах на стратегию решения этой проблемы, что стало явным отступлением от традиционной для Швейцарии практики негласной координации позиций и действий между государственными и экономическими действующими лицами. Кантоны, субъекты федерации, ориентированные на экспорт, добивались более тесного согласования курса страны с Европой; другие выступали за более конфронтационный подход в отношении Соединённых Штатов. Когда в итоге был достигнут компромисс на уровне 15%, не без помощи прямого лоббирования со стороны руководителей компаний, базирующихся в Швейцарии, страна осталась разделённой как в оценке внешнего восприятия этого решения, так и его результатов.

Из этого частного тарифного конфликта выкристаллизовался куда более общий вывод: наибольшая степень неопределённости для Швейцарии связана с внешними вопросами, решение которых она долгое время откладывала, включая вопросы нейтралитета, обороны, отношений с Европой, миграции и масштабов (вмешательства) государства (в экономику и общество). И по многим из этих направлений ключевые решения теперь требуются принимать одновременно. «Мир находится в состоянии фазового перехода… Альянсы и блоки меняются, смещаются центры силы, меняется сама модель глобального управления», — говорит Петер Фозер (Peter Voser), швейцарский бизнесмен, один из наиболее известных корпоративных управленцев страны. «Обычно Швейцария действует наиболее эффективно, когда у нее есть возможность оставаться в тени, действуя в рамках привычной нейтральной дипломатии. В переходный период такой подход уже не работает».

Вторжение России в Украину оказало на швейцарский нейтралитет беспрецедентное по масштабам давление, не наблюдавшееся десятилетиями. Решение Федерального совета присоединиться к санкциям ЕС и ООН стало существенным изменением в традиционной позиции страны, не дав, однако, ответа на нерешённый вопрос о том, насколько применимо прежнее толкование нейтралитета в условиях кибер-конфликтов, прокси-войн и очевидных нарушений международного права. Продолжаются дебаты и о будущей санкционной политике страны, о реэкспорте произведённого в Швейцарии военного оборудования и о гуманитарных обязательствах. «Мне в определённой степени стыдно за то, как Швейцария действовала в начале войны в Украине. За пределами нашей страны это многими воспринималось как молчаливый отказ поддержать сторону, ведущую оборонительную войну. Однако парламентские дебаты об экспорте военной техники, например, о передаче наших танков Германии для последующей передачи Украине, показывают, что со временем мы адаптировались (к изменившемуся восприятию нейтралитета и к новым ожиданиям наших партнеров)», — говорит Даниэль Дэникер (Daniel Daeniker), швейцарский юрист, один из наиболее влиятельных и известных представителей юридического сообщества Швейцарии.

Третий пакет

В декабре 2025 года парламент согласился смягчить ограничения в области реэкспорта продукции ВПК, хотя конкретные параметры этого решения пока остаются неопределёнными. Новый министр обороны Мартин Пфистер обозначил стремление страны к более тесному сотрудничеству в сфере безопасности с Европой и НАТО. Будущее отношений Швейцарии с ЕС является ещё одним значимым проблемным вопросом. Так называемый двусторонний формат, совокупность билатеральных соглашений, обеспечивающих Швейцарии доступ к общему рынку без необходимости политической интеграции, долгое время довольно эффективно служил интересам страны. Однако на данный момент ЕС усиливает и унифицирует свои регуляторные нормы, так что поддерживать эту модель в рабочем состоянии становится всё сложнее. После многолетних переговоров Берн и Брюссель согласовали в 2025 году проект Третьего пакета секторальных соглашений (Bilateralen III).

Соглашения этого пакета во многом затрагивают многие из тех вопросов, что осложняли выход Великобритании из Европейского союза, в том числе вопрос обязательных финансовых выплат Швейцарии в пользу ЕС в обмен на доступ к общему рынку, в также вопросы миграции и порядка разрешения юридических споров. Вероятно, эти соглашения потребуют одобрения народа на референдуме, однако общественное мнение внутри страны сейчас по всем этим проблемам резко расколото. Сторонники Третьего пакета утверждают, что доступ к рынку ЕС является необходимым условием сохранения конкурентоспособности Швейцарии и что отношения с ЕС, на который приходится 50 процентов швейцарского экспорта, имеют безусловный приоритет.

Противники предупреждают, что более глубокая политическая интеграция с ЕС создаёт для страны риски, в том числе такая интеграция может привести к размыванию суверенитета и к усилению нормативного давления на Швейцарию со стороны Европы. Элиза Каделли (Elisa Cadelli), аналитик швейцарского внешнеполитического Центра Foraus — Forum Aussenpolitik, говорит, что она «больше всего обеспокоена (недостаточным) уровнем общественной поддержки Третьего пакета. Его сторонникам ещё предстоит убедить общественность в том, что он имеет критически важное значение для занятости в стране, для швейцарского бизнеса, для экспортного потенциала, при том, что в рамках дебатов на эту тему уже прозвучали некоторые неточные утверждения».

Соглашение с ЕС, отмечает Томас Йордан, по своей сути представляет собой «обмен относительно беспрепятственного доступа к европейскому рынку на отказ от значительной части суверенитета и на согласие перенимать право ЕС в почти что автоматическом режиме. Долгосрочные последствия этого для Швейцарии оценить пока невозможно». Но наряду с крупными геополитическими дебатами внутри страны идет менее заметная дискуссия о роли и масштабах вмешательства государства в экономику и общество. Швейцария на протяжении длительного времени подчёркивала свою приверженность идее «минимального государства», когда многие задачи в таких сферах, как жильё, пенсионное обеспечение, уход за детьми и инфраструктура, перекладывались на плечи частного бизнеса. Однако удорожание жизни, дефицит рабочей силы и неблагоприятные демографические тренды начали ставить под вопрос и эту модель.

Законодательные инициативы по субсидированию до(вне)школьного ухода за детьми, в пользу увеличения длительности отпуска по уходу за новорожденными и по более активному участию федеральных властей в жилищной сфере получили поддержку со стороны самых разных политических сил, отражая, тем не менее, факт отсутствия в стране единого представления о том, каким должен быть в Швейцарии будущий «общественный договор». Многие считают, что в нынешних условиях стране важнее было бы сосредоточиться на внутренних проблемах, чем пытаться влиять на международную обстановку. «Иногда это у нас называют „методом дикобраза“. Нам, де, просто нужно свернуться в клубок и переждать. При этом люди любят периодически объявлять о смерти Швейцарии — но до сих пор все эти слухи были преждевременными», — указал один цюрихский финансист.

Томас Гюрбер, швейцарский дипломат, назначенный 2023 году Постпредом Швейцарии в ООН в Женеве, характеризует текущий момент в качестве периода адаптации страны к новым условиям, но вовсе не упадка. «Я не считаю, что мы движемся по нисходящей траектории. Я думаю, мы находимся в процессе переориентации по целому ряду вызовов», — говорит он. Ключевым остаётся вопрос, способна ли Швейцария адаптировать свою уникальную общественную модель к внешнему миру, который вторгается во внутренние процессы в стране куда радикальнее, чем прежде. Сильные стороны Швейцарии сбрасывать со счетов, по его словам, не следует, однако пространство для манёвра у неё сокращается, и предупреждения, вроде высказываний председателя совета директоров банка UBS Кольма Келлехера, находят сочувственный отклик как среди представителей бизнеса, так и в политической среде. «Швейцария занимает по-настоящему уникальные позиции, у нее есть всё для того, чтобы добиться успеха и в новую эпоху», — говорит Марио Греко, глава страховой группы Zurich. «Вопрос заключается лишь в том, воспользуется ли она этими позициями».

Русскоязычная версия материала создана с использованием искусственного интеллекта, адаптирована для целевой аудитории и затем прошла тщательную редакционную обработку и проверку журналистами SWI swissinfo.ch (ИП / НК / АП).

Copyright The Financial Times Limited 2025

Русскоязычная версия материала создана с использованием искусственного интеллекта, адаптирована для целевой аудитории и затем прошла тщательную редакционную обработку и проверку журналистами SWI swissinfo.ch (ИП / НК / АП).