История Восточной Европы глазами западных и швейцарских ученых

Севастополь в Крыму, май 1944 года. Война здесь окончена, но она продолжается на Западе. Фотография носит название: «Жизнь продолжается». Akg-Images / Voller Ernst / Chaldej

После начала российского нападения на Украину история Восточной Европы снова оказалась в центре пристального внимания западных учёных и всего общества. Эта дисциплина традиционно в значительной мере зависела от политической конъюнктуры. Ситуацию анализирует специалист по истории Восточной Европы Фабиан Бауман (Fabian Baumann) из Университета Базеля.

Ещё несколько лет назад, рассказывая в Швейцарии о том, что я занимаюсь историей Восточной Европы, я обычно наталкивался на довольно сдержанную реакцию моих визави. Сегодня же интерес к этой области заметно возрос: в большинстве случаев мои собеседники сразу переходят к теме войны в Украине. Этот конфликт остаётся в фокусе СМИ уже более трёх лет, специалисты по истории Восточной Европы регулярно участвуют в публичных дискуссиях. Тем не менее для многих сам факт существования этой, на первый взгляд, «экзотической» дисциплины до сих пор остаётся полной неожиданностью.

В университетах немецкоязычных стран история Восточной Европы занимает особое место: она оформилась как самостоятельное направление исторической науки со своими кафедрами и институтами. История других регионов Европы также преподаётся, но редко где она обладает столь же развитой институциональной базой. Особенность процесса изучения истории Восточной Европы состоит ещё и в том, что он всегда — и в гораздо более значительной степени — находился под непосредственным влиянием актуальных политических и общественных событий.

Политический взгляд на Восток

История Восточной Европы в качестве научной дисциплины имеет более чем столетнюю историю. Уже в 19 веке в западных европейских университетах существовала традиция изучения славянских языков и культур, которая нередко учитывала и исторические аспекты. В начале 20 века в Германии и Австрии появилась группа историков, заявивших о себе как о специалистах по России и Восточной Европе. В Швейцарии в этой области работала, в частности, Елизавета Эдуардовна МалерВнешняя ссылка (1882—1970), ставшая в 1938 году первой женщиной-профессором Базельского университета.

Некоторые из этих историков стремились к посредничеству между Германией и Россией. Другие, напротив, тяготели к идеям, сформированным в немецко-националистическом духе, и занимались так называемой «восточной наукой» (Ostforschung), носившей скорее этноцентрический характер. Они продвигали, с исторической точки зрения несостоятельный, тезис о том, что в Восточной Европе немцы якобы всегда выступали «носителями культуры», тогда как славяне играли по отношению к ним «подчинённую роль».

Неудивительно, что многие такие немецкие историки Восточной Европы оказались тесно связаны с национал-социализмом. После Второй мировой войны в Германии были учреждены новые кафедры по истории Восточной Европы. Идеи, сформированные в немецко-националистическом духе, продолжали оказывать своё влияние и в послевоенный период, но теперь они чаще выступали под антикоммунистическим знаменем.

В Берне в это время была основана Швейцарская восточноевропейская библиотека (Schweizerische OsteuropabibliothekВнешняя ссылка). Первоначально она представляла собой частный проект антикоммунистически настроенных «воинов холодной войны». Сегодня же в Швейцарии эта библиотека является одним из важнейших исследовательских ресурсов в области восточноевропейской истории.

По теме:

В США в послевоенные годы исследование истории Восточной Европы развивалось под лозунгом Know your enemy! («Знай своего врага!»). Среди ведущих историков этого направления было много антикоммунистически настроенных эмигрантов. Особую роль сыграл профессор Гарвардского университета Ричард Пайпс (Richard Pipes, 1923–2018), сам родом из Польши. Он стал одним из основателей так называемой «школы изучения тоталитаризма», сосредоточившей свое внимание главным образом на происхождении и генезисе советской системы. Историки этого направоения и поколения обладали поразительно глубокими знаниями, создав ценные исследовательские тексты. При этом их исходное предположение о том, что советское государство почти полностью контролировало всё своё население, заметно ограничивало их аналитическую перспективу.

Конец Советского Союза в исследовательской перспективе

Ситуация изменилась в 1970-е годы, когда более молодые, политически в целом левые, историки стали получать всё более широкий доступ к советским архивам. Австралийка Шейла Фицпатрик (Sheila Fitzpatrick) стала одной из ведущих представительниц этого «ревизионистского» поколения. В своих социально-исторических исследованиях она показала, что сталинизм при всей его крайней жестокости служил также своего рода «социальным лифтом» для отдельных групп населения. Ревизионистская историография развивалась в контексте политики разрядки между США и Советским Союзом.

Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв на встрече с работниками колхоза имени Карла Маркса в Узбекистане, 1988 год. Ria Novosti

На фоне улучшения отношений сверхдержав логично было и с исторической точки зрения подчеркнуть, что жители Советского Союза были якобы не просто безликими подданными, а политически дееспособными субъектами. Одновременно с началом Перестройки постепенно проявилась и готовность историков выходить за рамки российского ядра СССР. Одним из первопроходцев стал швейцарский историк Андреас Каппелер (Andreas Kappeler), преподававший с 1982 года в Кёльне, а затем в Вене.

Сначала он занимался исследованиями малых тюрко- и финноязычных народов Поволжья, а в 1992 году опубликовал прорывное исследование «Россия —многонациональная империя». Именно он прочно закрепил в своей исторической дисциплине представление о том, что и Российская империяВнешняя ссылка, и Советский Союз были столь же полиэтничны, как и колониальные державы Западной Европы. Кроме того, он был одним из первых, кто после распада Советского Союза осознал необходимость сосредоточить внимание на истории Украины, крупнейшего по территории государства Европы. Вместе со своими аспирантами он заложил основу для того, чтобы после 2014 года могла сформироваться самостоятельная украинистика на немецком языке.

Несмотря на сокращение финансирования, которое произошло по политическим причинам — интерес к России как геополитическому противнику пошёл на убыль, — 1990-е и 2000-е годы стали все-таки для истории Восточной Европы во многих отношениях временем подъёма. С одной стороны, западные историки получили доступ к архивам бывшего СССР и стран Восточной Европы. С другой стороны, историки из посткоммунистических стран в одно мгновение оказались в контакте с западными исследовательскими идеями и перспективами.

Диверсификация научных направлений

Некоторые бывшие коммунистические «придворные историки» без особых затруднений переквалифицировались и переключились на написание националистических хроник. Но в целом благодаря взаимному сближению Востока и Запада в эти годы появилось множество выдающихся исторических исследований. Даже в самой России, как тогда казалось, интеллектуальная дискуссия начала во всё большей степени принимать демократический характер. Многие западные исследователи в этот период сосредоточились на изучении истории гражданского общества и публичной сферы в Советском Союзе и России.

Ретроспективно некоторые из них, возможно, оказались чрезмерно оптимистичны в оценках того, насколько реально реформируемо было российское государственное устройство. Эта эпоха оптимизма в Восточной Европе — и, следовательно, в самой восточноевропейской историографии — завершилась с аннексией Крыма в 2014 году. Вскоре после этого немецкий историк Карл Шлёгель (Karl Schlögel) довольно самокритично потребовал пересмотра научных подходов: по его мнению, меньше внимания теперь следует уделять России и больше странам, которые исторически страдали от российского империализма.

В последующие годы в Швейцарии также появились новые исследовательские инициативы, посвящённые, в частности, истории Украины, например программа Ukrainian Research in SwitzerlandВнешняя ссылка в Базельском университете. Кроме того, в немецкоязычных университетах теперь всё чаще преподаётся украинский язык. С момента начала полномасштабного вторжения России в 2022 году восточноевропейские историки ещё активнее обсуждают собственные исследовательские практики. Почти никто не оспаривает, что война Путина против Украины носит преступный характер, но единого мнения по поводу будущей ориентации самой дисциплины пока среди историков нет.

Читайте также:

Центральный вопрос при этом остаётся прежним: не остаётся ли восточноевропейская история, даже несмотря на открытия последних десятилетий, всё ещё чрезмерно руссоцентричной? Ведь до недавнего времени многие работы по-прежнему в основном опирались на российские государственные архивы и русскоязычные источники. Такие историки, как Ботакоз Касымбекова (Botakoz Kassymbekova) из Цюрихского университета и Франциска Давис (Franziska Davies) из Мюнхенского университета, требуют постколониального поворота в этой дисциплине — такого, который критически рассматривал бы российский и советский империализм наравне с западным и в большей мере учитывал перспективы угнетенных народов.

Как и всякая отрасль исторической науки, история Восточной Европы всегда была политически заряженной и особенно чувствительна к текущим политическим дебатам. Однако соотношение политики и науки в этих рамках остаётся сложным вопросом. Развитие этой дисциплины зависит сегодня от множества факторов: от доступности архивов, геополитических конфликтов, определяющего опыта целых поколений ученых. Учитывая нынешние политические и военные конфликты, можно с уверенностью сказать только одно: в ближайшем будущем дебаты в среде историков, специализирующихся на Восточной Европе, останутся острыми и интенсивными.

Литература:

Каппелер А. Россия — многонациональная империя. Возникновение, история, распад / пер. с нем. В. А. Мильчина. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2000. — 368 с.

Пайпс Р. Россия при старом режиме / пер. с англ. А. Г. Николаева. — М.: Изд-во Независимой газеты, 1991. — 428 с.

Schmid U. M. (Hg.). Ukrainische Literaturgeschichte / Hrsg. von Ulrich M. Schmid. — Stuttgart-Weimar: J. B. Metzler Verlag, 2025. — 376 S.

Русскоязычная оригинальная версия материала создана, адаптирована для целевой аудитории и научно отредактирована русскоязычной редакцией Swissinfo / ип / нк / ап.