Лицо украденного детства

предыдущий следующий

Рената Кезер-Бурри (Renate Käser-Burri), 71 год: «За внешне приличным фасадом крестьянской семьи скрывались насилие и побои, которые я получала от приемной матери». Цветные бусины - единственное материальное воспоминание, которое Рената Кезер-Бурри сохранила из своего детства. Это были ее единственные игрушки. klaunzer

Жильбер Мартине (Gilbert Martinet), 69 лет: «Эти хамы были не способны нормально обращаться с детьми». Жильбер Мартине страдал от постоянной бессонницы. Когда врач посоветовал ему в качестве терапии исполнить одно из детских желаний, он купил себе игрушечную машинку. С тех пор бессонница прошла. kl

Эдит Люди-Хесс (Edith Lüdi-Hess), 53 года: «Стоило опекуну уйти — и террор начинался по новой». Портрет с письмом из Каракаса, столицы Венесуэлы. И в нем Эдит Люди-Хесс тоже не нашла информации о своем отце. Сегодня она по-прежнему не знает, что с ним произошло и какова его судьба. klaunzer

Михаэль Виелли (Michel Wielly), 64 года: на поле возле этого дерева он, работный ребенок, должен был выращивать картошку. kl

Рита Солтерманн (Rita Soltermann), 78 лет: «Об украденном детстве нельзя забыть до самой старости». Эту куклу Макс Солтерманн подарил своей жене на ее 70-й день рождения. В детстве у Риты тоже была кукла, но ее забрали у нее ее приемные родители. kl

Годи Бруннер (Godi Brunner), 85 лет: «Никто в жизни мне никогда не помогал, я сам всего добился». Сегодня Годи Бруннер — профессиональный плотник, изготовитель небольших вещиц из дерева. На фото — домик-копилка его работы. klaunzer

Доминик Бершье (Dominique Berchier) и ее фотографии с воспоминаниями. klaunzer

Хуго Цингг (Hugo Zingg), 80 лет: «Учеба была делом второстепенным. На первом месте всегда стояла работа». Благодаря фотографии на этом удостоверении 1940-х годов Хуго Цингг смог впервые увидеть лицо своего отца. Увидеть же отца ему удалось только уже на его смертном одре. kl

Мирей Соана (Mireille Soana) показывает свою детскую фотографию с двумя сестрами. В детстве у нее были светлые волосы, что дало бабушке повод все время утверждать, что она — не родная дочь своему отцу. Затем она много раз пыталась наладить контакт с сестрами, но безуспешно. kl

Кристиан Чаннен (Christian Tschannen), 45 лет: «Никаких расследований сомнительных социальных практик не проводилось». Кристиан Чаннен и его дизайнерский проект. kl

• Картина 1
• Картина 2
• Картина 3
• Картина 4
• Картина 5
• Картина 6
• Картина 7
• Картина 8
• Картина 9
• Картина 10

Их забирали из родного дома и превращали в подобие маленьких рабов. Сотни тысяч детей в Швейцарии в 19 и в 20 веках насильственно передавались на воспитание в приемные семьи — среди них были дети внебрачные, осиротевшие или просто дети бедняков из семей, которые, по мнению общественности, не были в состоянии надлежащим образом заботиться о своих отпрысках. 

Такая форма социального призрения, существовавшая в отсутствие тогда в стране современных форм общественной поддержки социально уязвимых слоев общества, была придумана вроде бы во благо, но на деле она вела нередко к весьма драматичным последствиям. Эта по-настоящему позорная страница швейцарской истории стала теперь темой специальной экспозиции в Берне.

«Стоило опекуну уйти — и террор начинался по новой». Этих слов, принадлежащих Эдит Люди-Хесс (Edith Lüdi-Hess) вполне достаточно, чтобы описать всю драму так называемых «работных детей» («Verdingkinder») в Швейцарии. Не случайно, поэтому, что эти слова были взяты также в качестве эпиграфа к фотоальбому, изданному по случаю выставки работ фотографа Петера Клаунцера (Peter Klaunzer) из агентства Keystone, организованной в Берне в помещениях общественно-политического центра «Berner Polit-Forum KäfigturmВнешняя ссылка».

В центр своей выставочной концепции Петер Клаунцер поставил портреты 25-ти человек. Все они в детстве или в подростковом возрасте были изъяты из семей и отправлены на работу в окрестные крестьянские хозяйства, где им пришлось заниматься тяжелым физическим трудом. Обычным делом были побои, а также сексуальное насилие. Практика «работных детей» сохранялась в стране практически до конца 20-го века.

И только в 1981 году, после ратификации Берном Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ) Швейцария запретила этот архаичный способ решения социальных проблем. Выставка была подготовлена совместно с объединением «Netzwerk-VerdingtВнешняя ссылка», членами которых являются бывшие жертвы практики «работных детей». Экспозиция продлится до 17 марта 2017 г.

Текст: Кристиан Раафлауб / Christian Raaflaub), перевод: Людмила Клот, swissinfo.ch.

Что пишут швейцарские СМИ о постсоветском пространстве? Читайте свежий обзор!