Швейцарец возглавит Художественный музей Рубина

Став директором престижного музея, Йоррит Бричги (Jorrit Britschgi) хочет убедить любителей искусства в непреходящей актуальности творческих идей из региона Гималаев. Bob Krasner

В марте 2016 года Йоррит Бричги переехал с семьей из Цюриха в Нью-Йорк на свое новое место работы в качестве руководителя Художественного музея Рубина, специализирующегося на искусстве региона Гималаев. Как же так получилось, что уроженец кантона Обвальден, проработав семь лет был куратором отдела индийской живописи в цюрихском «Музее Ритберга» («Museum Rietberg»), теперь занимается в Нью-Йорке гималайским искусством? Откуда вообще берет свое начало его увлечение Азией? Корреспондент swissinfo.ch встретился с Й. Бричги в его рабочем офисе на западе Манхеттена.

«Моя карьера — это вовсе не мечта с детства, да и какого-то ключевого события, перевернувшего всю мою жизнь, у меня тоже не было», — рассказывает он. «Но некоторые точки соприкосновения со стихией восточного искусства перечислить я могу. Например, знакомые моих родителей собирали коллекцию, в которой были предметы восточного искусства. И я, будучи еще совсем маленьким, испытывал чувство неподдельного восхищения ими. Я все время пытался понять, что это за фигуры, почему они выглядят иначе?», — вспоминает он.

Задачи, стоящие перед новым директором

Художественный музей Рубина (Rubin Museum of ArtВнешняя ссылка) специализируется на искусстве и культуре региона Гималаев. В рамках проведения выставок и реализации различных специальных программ Музей традиционно придает большое значение непосредственному взаимодействию с публикой.

В своей новой должности Й. Бритчги должен будет заниматься также и финансированием музея, но при этом, наверное, основной для него будет непростая задача превращения этого учреждения культуры в привлекательное для широкой публики место, причем речь идет не только о «реальном» мире, но и о «виртуальном» пространстве.

Став директором престижного музея, Йоррит Бричги (Jorrit Britschgi) хочет убедить любителей искусства в непреходящей актуальности творческих идей из региона Гималаев.

«Я хотел бы, чтобы музей обращался к своим посетителям с темами, которые выходят за рамки искусства как такового. Хотелось бы дать как можно большему числу людей возможность «навести мосты (между жанрами)», — говорит он.

Лейтмотивом выставок и других мероприятий, которые пройдут в 2018 году, будет вопрос восприятия «Будущего» с точки зрения культуры региона Гималаев.

Позже, путешествуя по миру, Й. Бричги все больше и больше интересовался азиатской культурой, чему способствовал и его интерес к иностранным языкам, ведь вырос он в двуязычной семье, его мать — родом из Нидерландов. Все эти обстоятельства в совокупности повлияли потом на выбор места учебы. «Если хочешь познакомиться с культурой, то язык — это решающий фактор», — говорит он. Поколебавшись между китайским и японским языками, он в конце-концов остановил свой выбор на китайском, на языке, который значительно повлиял и на японский язык. «Китайская культура всегда имела очень большое значение, она и по сей день сохраняет свое глобальное измерение», — говорит он.

Терракотовая армия

Благодаря полученной стипендии Й. Бричги получил возможность целый год провести в Сиане. Именно тут находится знаменитый мавзолей императора Цинь Шихуанди, загробный покой которого охраняют по меньшей мере 8 100 терракотовых статуй китайских воинов и их лошадей, выполненные в натуральную величину. Этот мавзолей внесен, как известно, в список объектов культурного наследия ЮНЕСКО. Там швейцарец на практике познакомился с археологическими раскопками, с особенностями организации музейного дела и со многими другими вещами, которые затем так ему пригодились.

«Именно тогда я понял, что язык — это ключ, при помощи которого осуществляется процесс коммуникации. Но что меня действительно интересовало, так это культурное и художественное наследие и уроки, которые и поныне можно вынести на основе знаний о прошлом». Вернувшись в Цюрих, он полностью поменял специализацию своей учебы, сосредоточившись на истории искусства Восточной Азии, прежде всего искусства Китая, Японии и Кореи. Тогда же он завязал и свои первые контакты с «Музеем Ритберга» («Museum Rietberg»).

Сначала, еще будучи студентом, он работал охранником в службе безопасности музея. «Практически это и было начало моей музейной карьеры. Потом я начал проводить экскурсии, стал ассистентом и преподавал, иногда прямо в музее. Именно так я заложил по-настоящему профессиональный базис, которой позволил мне стать специалистом в области искусства Индии. Но главное, „Музей Ритберга“ позволил мне завершить образование с ориентацией на практику. Моими аудиториями стали выставочные залы, а вместо презентаций в „Powerpoint“ я пользовался настоящими музейными объектами», — говорит он. «Когда ты видишь объекты прямо перед собой и пытаешься найти нужные слова, чтобы описать произведение искусства, то и отношение у тебя к музейному делу и к описываемой эпохе складывается совсем иное».

Делиться своей увлеченностью с другими

Потом настало время решать, как быть дальше, где работать, в академической сфере или же в музейной, практической? «В принципе, мне всегда нравилось делиться своей увлеченностью с публикой, рассказывать ей о чем-то и тут же видеть ее реакцию. Кроме того, музейная публика куда более многочисленна, особенно по сравнению с читателями статей в специализированных журналах. Поэтому, когда мне предложили в «Музее Ритберг» постоянную должность, я согласился, не раздумывая».

«Об этом своем решении я никогда не жалел, музейная работа доставляла мне огромное удовольствие. Ну а потом мне представилась возможность получить работу в «Музее Рубина», должность, о которой можно только мечтать». Решающую роль при этом сыграл один из его предшественников, тоже швейцарец Мартин Брауэн (Martin Brauen), который и порекомендовал его кандидатуру на данное место. 

Вступив в новую должность, Й. Бричги, в отличие от М. Брауэна, вовсе не был еще специалистом по гималайскому искусству, но если учесть географическое расположение региона, то получается, что это назначение было отнюдь не случайным: получив возможность изучить искусство Гималаев, он как бы перебросил мост между Китаем и Индией. Круг замкнулся!

Переезд с семьей

Работа в «Музее Рубина» означала для него еще и необходимость переезда через океан вместе с супругой и двумя маленькими дочерями. Жене при этом пришлось уволиться из «Музея искусств кантона Аргау» («Aargauer Kunsthaus»). «Первый год был и для меня, и для супруги непростым», — говорит Й. Бричги. «Нужно было найти свое место, наладить сеть контактов, а еще — что очень важно в Нью Йорке, в городе, «который никогда не спит» — обеспечить себе возможность взять иногда «тайм-аут».

«Нам понадобился почти год, чтобы здесь обосноваться и посмотреть, как будет складываться наша жизнь». Сейчас они чувствуют себя в Нью Йорке очень хорошо. Его жена устроилась в «Институт Швейцарии» («Swiss Institute / CONTEMPORARY ARTВнешняя ссылка») и работает в настоящий момент над проектом книги о швейцарских деятелях культуры и искусства, живущих в Нью Йорке. Это очень важно, потому что классическая модель семьи, когда муж зарабатывает деньги, а жена сидит дома с детьми, уже давно не работает и надо было как-то выкручиваться.

Дети же прижились тут быстрее и легче всех. Пятилетняя дочка ходит в детский сад, а ее трехлетняя сестра проводит часть недели в детском саду. В первые месяцы детям было трудно, потому что они не знали языка. Но сейчас они обе уже говорят по-английски, хотя семейным языком общения у них был и остается швейцарский немецкий. «Просто невероятно, какой талант у маленьких детей к изучению новых языков», — говорит Й. Бричги.

Семья живет в «Park Slope», зажиточном квартале Бруклина, популярном у семей с детьми. «У нас поблизости большой парк, хорошо развитая школьная инфраструктура, много ресторанов, магазинов и совсем рядом станция метро. До работы я добираюсь не дольше 30 минут». Как долго они останутся в Нью Йорке, пока неизвестно. А пока приключение продолжается — с новой работой, новыми вызовами. «И я рад принять эти вызовы», — говорит он, заканчивая нашу беседу.

Перевод на русский и адаптация: Юлия Немченко