Почему швейцарцы почти не усыновляют детей из-за рубежа?

Родители отказались от этого младенца и передали его властям на усыновление. Эта фотография – только одна из многих похожих фотографий, находящихся в фонде опеки, усыновления и попечительства Городского архива Берна (Stadtarchiv der Stadt Bern). Peter Klaunzer/Keystone

Когда-то швейцарцы массово усыновляли детей из-за рубежа. Однако то время прошло, сейчас граждане Конфедерации вообще почти не усыновляют детей, и на то существуют свои причины.

Самолет был полон детей, об этом Едена, Том и Реа* помнят очень хорошо, Мира* же была еще слишком мала, чтобы понимать что-либо из того, что происходило вокруг нее. Все четверо прилетели в Швейцарию к своим приемным родителям из Южной Кореи. Их биологические родители отказались от них и согласились отдать на усыновление. Примерно в середине 1970-х гг. в Швейцарии были усыновлены около 1 200 детей из Южной Кореи.

Многие из них и сейчас продолжают поддерживать регулярные контакты под эгидой специально с этой целью созданного «Обществе ДонгариВнешняя ссылка» (от корейского слова «Dongari», что можно перевести как «Содружество»). Элена, Том, Реа и Мира входят в это «Общество». Они любезно согласились побеседовать со swissinfo.ch и рассказать нам каждый свою историю. Сегодня, по прошествии времени, они уже способны смотреть на себя и на то, что им пришлось пережить, даже со смехом, например, рассказывая о своих впечатлениях от поездок в Южную Корею (см. ниже материал «Четыре судьбы»).

Певица Сара-Джейн (Sarah-Jane) родилась в Индии в 1985 году. В возрасте 6 месяцев ее усыновила супружеская пара из немецкой Швейцарии. Keystone

«С корейцами мне общаться довольно трудно», — признается Мира. — «Я швейцарка по менталитету и привыкла открыто высказывать свое мнение. Корейцы же в основном ходят вокруг да около… И потом этот мужской шовинизм…» Присутствующие начинают смеяться, потому что они прекрасно понимают, о чем именно говорит Мира. Реа подтверждает: «Я женщина. А потому корейские мужчины меня там просто всерьез не воспринимают». Созданию общества «Донгари» предшествовала трагедия, а именно, целая серия самоубийств, произошедших одно за другим за короткий промежуток времени, жертвами которых стали бывшие приемные дети из Кореи. Что-то явно «пошло не так».

Но когда добровольно ушел из жизни уже четвертый человек, когда-то усыновленный из Кореи, то всем стало ясно, что нужно что-то делать. И вскоре, в 1984 году, швейцарский священник с корейскими корнями, основал «общество Донгари». Южная Корея активно поддерживает его работу, в том числе и деньгами. «Хорошо заметно, что корейцев мучает совесть в связи с этими усыновлениями, массово имевшими место в 1970-е годы», — говорит Мира, поясняя, что в то время Южная Корея предпочитала не решать проблемы детей-сирот, а просто «сбагривать» их за рубеж в богатые западные семьи.

Швейцарцы могут себе это позволить

Южная Корея — не единственная страна, дети из которой попадали в Швейцарию на усыновление. Приемных детей швейцарские супружеские пары привозили себе из Индии, Шри-Ланки, Колумбии, Румынии, России, Украины и даже Эфиопии. Как говорит швейцарский журналист Эрик Брайтингер (Eric Breitinger), автор книги на тему международных усыновленийВнешняя ссылка и сам принадлежащий к числу приемных детей, в последние годы количество детей-иностранцев, усыновленных в Швейцарии, оставалось сравнительно большим.

«Усыновить ребенка из другой страны стоит немалых денег», — поясняет Э. Брайтингер. Но если кто и мог себе позволить поехать за границу с тем, чтобы самостоятельно организовать усыновление, так это состоятельные швейцарцы. По его опыту, дети-иностранцы не так страдают, узнав о факте своего усыновления, чем швейцарские дети. Им ведь, например, легче понять мотивы (прежде всего — нищета), толкнувшие их биологических родителей на отказ от собственного ребенка. Кроме того, следует учитывать, что приемные дети, например, из Кореи, просто выглядели иначе и скрывать от них факт усыновления с какого-то момента становилось просто невозможно.

А ведь чем раньше личность проинформирована о своей судьбе, тем легче ей чисто психологически с этим смириться. С приемными детьми из-за рубежа это происходило регулярнее и раньше, чем со швейцарскими. Сегодня, правда, родители уже в принципе не могут по закону ничего скрывать, они обязаны проинформировать своего приемного ребенка, все равно, как он выглядит и откуда он попал в Швейцарию, о том, что люди, которых он сейчас называет «папа» и «мама», не являются его биологическими родителями. Экзотическая внешность имела, впрочем, и свои недостатки. 

«Многие швейцарцы при взгляде на меня переходили на ломаный литературный немецкий, будучи убежденными, что я не понимаю швейцарский диалект, и это было для меня оскорбительно», — рассказывает Элена. А когда возникла так называемая «тайская волна», — многие швейцарцы привозили себе жен из Таиланда, — она даже несколько раз подвергалась сексуальным домогательствам. Со временем, правда, ситуация нормализовалась. «А я никогда не чувствовал дискриминации», — говорит Том. «У азиатов в Швейцарии хорошая репутация, потому что многие из них обладают такими типично швейцарскими качествами, как пунктуальность, обязательность и чистоплотность». Его другу, выходцу из Африки, пришлось гораздо труднее.

Последствия Гаагской Конвенции

С момента вступления в силу в Швейцарии в 2003 году «Гаагской конвенции о защите детей и сотрудничестве в отношении иностранного усыновленияВнешняя ссылка» брать детей на усыновление из-за рубежа стало значительно сложнее. Ведь в этом документе, в частности, содержится требование отдавать детей на усыновление в другую страну только в том случае, если для них не нашлось приемных родителей на родине. Считается, что эта мера должна противодействовать торговле детьми.

Но пока единственным бесспорным последствием применения Конвенции стало заметное снижение числа иностранных усыновлений в Швейцарии за последние годы, с 1 583 случаев в 1980 году до 363 в 2016 году, и это при том, что многие бездетные швейцарские пары охотно усыновили бы ребенка. Э. Брайтингер считает Гаагскую конвенцию в принципе позитивным соглашением, но он сомневается, что неразвитые страны с дефицитами в области государственного управления способны по-настоящему реализовать на практике основные ее положения. По его мнению, «главный вопрос: что происходит с детьми? Насколько власти действительно способны решать их проблемы, или они ограничиваются тем, что засовывают их в приюты и потом забывают о них?»

Такого же мнения придерживаются и в «Организации приемных детей Швейцарии» («Organisation Pflege- und Adoptivkinder Schweiz» — «PachВнешняя ссылка»). Карин Майерхофер (Karin Meierhofer), управляющий директор этой организации, расценивает Гаагскую конвенцию в позитивном ключе. «Насколько нам известно, именно благодаря Конвенции объемы торговли детьми заметно снизились». При этом, разумеется, и по ее мнению тоже, получить точную информацию о том, как живется усыновленным детям на их родине, невозможно. «Не исключено, что они попадают потом в не очень хорошие детские дома», — говорит она.

Гибкие варианты

Снижение числа усыновлений происходит в Швейцарии не только из-за Гаагской конвенции. Детей, родившихся в Швейцарии и отданных на усыновление, тоже сейчас насчитывается крайне мало. В немецкоговорящей части Швейцарии этот показатель находится на уровне примерно всего 15 человек год. Впрочем, причины этого носят однозначно позитивный характер: матерей, даже одиночек, находящихся в реально бедственном экономическом положении и вынужденных отказываться от своих детей, в Швейцарии почти что не осталось.

Но если кто-то и идет на такой шаг, то в первую очередь женщины-мигрантки с проблемами в области социальной интеграции. Такого мнения придерживаются в «Pach». А в кантональном Ведомстве по вопросам опеки и усыновления кантона Тичино уверены даже, что в подавляющем большинстве случаев мотивы, по которым урожденные швейцарцы отказываются от собственных детей, не имеют ничего общего с проблемами в социально-экономической сфере. Еще одна причина может быть связана с введением в Швейцарии дополнительных промежуточных опций.

«Сейчас тенденция направлена на поиск более гибких способов и подходов в этой области. Например, вместо собственно „усыновления“ сейчас все чаще применяется такой юридический формат, как „долговременный уход и попечение“ („Pflegekindverhältnis“). Сейчас гораздо больше, чем раньше, обращается внимания на поиск варианта, наилучшего для данного ребенка. И это колоссальный прогресс», — считает К. Майерхофер. А что думают четверо членов «Общества Донгари» об усыновлении? Является ли оно «устаревшей моделью»?

Элена считает важным, чтобы детей, все равно, в каком юридическом формате, передавали в приемные семьи в как можно более раннем возрасте, еще младенцами, а не в шесть лет, как это было в ее случае. А вот по мнению Миры, лучше быть приемным ребенком по принципу «долговременного ухода и попечения», нежели усыновленным, поскольку «в этом случае у родителей „собственнические притязания“ на своих детей выражены в гораздо меньшей степени». Том же убежден, что усыновление лишь в редких случаях приводит к чему-либо хорошему. «В очень многих случаях оно связано с серьезными проблемами».

*Имена изменены и известны редакции

История усыновлений/удочерений в Швейцарии

В 19-м веке процедуры усыновления/удочерения в Швейцарии в современном смысле не существовало. Ситуация кардинально поменялась в 1912 году с вступлением в силу в стране нового Гражданского кодекса (Zivilgesetzbuch). В соответствии с новым законодательством власти имели право лишать людей родительских прав и изымать из семей детей, находящихся, по мнению властей, в состоянии нищеты или безнадзорности.

Процедура усыновления, предусмотренная новым Кодексом, была для властей очень удобным решением, поскольку она позволяла им, изымая детей из «бедных» семей, не брать их на государственное попечение (а государство в Швейцарии всегда было и остается до сих пор относительно бедным), а передавать их в приемные семьи, перекладывая, тем самым, на них все расходы.

Пик своего развития эта система переживала в Швейцарии в период с 1950- 1970-х годов, когда на усыновление были переданы тысячи, как правило, внебрачных, детей, причем часта даже без согласия матерей. Тема «принудительных усыновлений» в Швейцарии относится к категории малоизученных, но сам факт наличия такой практики в решении насущных социальных вопросов сейчас никем не оспаривается.

В 1960-е годы в Швейцарии на рынке впервые появились современные противозачаточные средства, включая соответствующую фармацевтическую продукцию. Общество перестало, как раньше, смотреть на матерей-одиночек с однозначным осуждением. Страна постепенно богатела, становилась состоятельной нацией на пороге постиндустриального общества. Отсюда и резкое сокращение числа детей, отдаваемых на усыновление.

Поэтому семейные пары, желавшие усыновить ребенка, начали обращаться к азиатским странам, а начиная с 1989 года — и к странам Восточной Европы. Вступившая в силу в мае 1995 года Гаагская Конвенция о защите детей и сотрудничестве в отношении иностранного усыновления (Hague Convention on Protection of Children and Co-operation in Respect of Intercountry Adoption) положила конец практике массовых неурегулированных усыновлений.

В настоящее время две трети усыновлений в Швейцарии относятся к категории так называемых «пасынковых усыновлений», когда, например, матери выходят снова после развода замуж, а новый партнер соглашается усыновить ее родных детей от прежнего брака. С января 2018 года возможность таких усыновлений в Швейцарии предоставлена однополым парам, а также гетеросексуальным парам, живущим в незарегистрированном («гражданском») браке.

Вы можете обратиться напрямую к автору @SibillaBondolfi на немецком или английском языке в социальных сетях FacebookВнешняя ссылка или TwitterВнешняя ссылка.

Перевод с немецкого и адаптация: Юлия Немченко