Триумф швейцарского фильма Unrest на кинофестивале в Южной Корее
В начале мая 2022 лучшим фильмом Международного кинофестиваля в Чонджу была признана кинокартина Unrueh (в международном прокате Unrest — «Беспокойство») режиссера Сирила Шойблина (Cyril Schäublin) о рабочих часовых фабрик в регионе Юрских гор. Как известно, именно здесь находятся истоки идеологии анархизма. Ещё не зная о решении жюри, швейцарский кинематографист побеседовал с британским кинокритиком Кристофером Смоллом.
В феврале 2022 года жюри Берлинского кинофестиваля признало фильм швейцарца Сирила Шойблина Unrueh / Unrest лучшим в номинации «Встречи» (Encounters). Этот полнометражный фильм рассказывает о стремительном росте в 19 веке популярности идей анархизма в среде швейцарских часовщиков региона Сент-Имье региона Юры, который тогда еще не был самостоятельным кантоном. После триумфального выступления в Берлине фильм С. Шойблина отправился на Международный кинофестиваль в Чонджу в Южной Корее.
Обеспечив себе щедрое финансирование и сделав при этом акцент на радикальных экспериментах, фестиваль стал широко известным и авторитетным «инкубатором» для авторов независимого кино. Неудивительно, что картина С. Шойблина нашла свой фестиваль, а фестиваль сразу нашел своего победителя: 4 мая 2022 года его фильм был признан лучшей лентой этого киносмотра.
Беседа на ходу
Мы встречаемся с Сирилом Шойблином в лобби отеля и отправляемся на закатную прогулку вдоль пересекающей центр города реки Чонджучхон, медленно текущей по каменистому дну вдоль гигантских новостроек. Мой собеседник постоянно на что-то отвлекался, на какие-то на первый взгляд блестящие, но мелочи. Вот и его фильм, если вспомнить известную арию индийского гостя, тоже напоминает мне щедрую россыпь тех самых «алмазов в каменных пещерах» и «жемчужин в море полудённом». И я сейчас расскажу почему. Но сначала немного истории.
В Европе конца 1870-х годов стремительно развивался капитализм, но рядом уже начинал бродить призрак коммунизма. Швейцария же была, и такой она показана в фильме, площадкой на самом деле просто уникальных по своей радикальности демократических реформ и экспериментов. Мало где в Европе в тот момент можно было найти что-то похожее в плане политических катаклизмов и «кипящего общественного разума», который существовал параллельно с типичной швейцарской сдержанностью в плане внешнего проявления своих личных эмоций.
По крайней мере, именно такое представление и создаётся при взгляде на персонажей картины С. Шойблина. Немецкое название картины Unrueh — многослойно и почти напрямую непереводимо, в нем зашифрован сразу целый ряд метафор, начиная с лежащего на поверхности немецкого технического термина, означающего «балансирное колесо», которое колеблется назад и вперед для поддержания точности хода, будучи незаменимым центральным компонентом любого часового механизма, и заканчивая тем, что принято называть беспокойством духа.
Движение и неподвижность одновременно. Это тот самый архетип, который лежит в основе образа главной героини картины в исполнении Клары Гостински (Clara Gostynski). Ей приходится ежедневно часами только тем и заниматься, что вставлять своей точной и уверенной рукой при помощи крошечного пинцета эту деталь в бесконечные часовые механизмы на драгоценных камнях. Но без этой маленькой детальки вся упорядоченная система часового механизма просто перестала бы работать. Параллельно микрокосм часовщиков подвергается воздействию со стороны двух процессов. Во-первых, это стандартизации самого понятия времени, характерного для эпохи модерна конца 19 века.
Во-вторых, это процесс распространения идей анархизма, источником которых был русский революционер-анархист, географ и геоморфолог Пётр Кропоткин (1842–1921). Создатели фильма активно работали с его мемуарами, черпая из них информацию и вдохновение. С точки зрения Петра Кропоткина, общество должно быть вольным союзом самоуправляющихся единиц. Швейцария как раз и была реально-историческим воплощением этой идеи: свободная федерация суверенных кантонов. Таковой она остается и сейчас.
С анархической точки зрения
Сирил Шойблин отзывается о Петре Кропоткине с большой симпатией. Для режиссёра он стал главным указателем и вектором размышлений по самым разным поводам. «Просто когда начинаешь подробно копаться в истории анархизма, часового дела и юрского региона, то сразу натыкаешься на именно Кропоткина», — говорит он. «В своих мемуарах он очень много пишет о Швейцарии, об часовых мастерских, о своих философских идеях, сформировавшихся именно здесь, в этом регионе на западе страны».
Однако в его фильме знаменитый теоретик анархизма — далеко не героическая фигура, это просто скромный наблюдатель, не индийский гость, конечно, а русский, но тоже пришелец издалека, терпеливо работающий над своими географическими картами и озадаченный сдержанным, а то и просто подозрительным отношением к нему жителей города и здешней полиции. «Конечно, как раз с анархической точки зрения постоянный разговор о знаменитых анархистах, таких как Бакунин, Кропоткин или Эмма Гольдман, был бы весьма сомнительным делом», — говорит Сирил Шойблин.
«И я знал, сколь велико будет искушение поместить в центр повествования конкретных исторических деятелей, а не коллективные процессы и простых людей, пытающихся воплотить идеи анархизма в своей повседневной реальности…». Оборвав сам себя на полуслове, режиссер неожиданно отвлекается на то, чтобы снять на свою 35-миллиметровую фотокамеру Leica пыльный прямоугольник солнечного света, выхвативший, как прожектор, какой-то сор, лежащий на заброшенном участке между двумя домами. Затем он извиняется и возвращается к своей прерванной мысли. «В этом году, когда наш фильм впервые выходит на экран, анархизму в регионе Сент-Имье исполняется 150 лет. Какое странное и удачное совпадение»!
Когда Швейцария стала колыбелью революции
Историю анархизма Сирил Шойблин изучал глубоко, заручившись помощью брата−антрополога и опираясь на ряд солидных монографических исторических работ по данной теме. «Бакунин умер в Берне. Студенты потянулись в Цюрих. Швейцария вообще была страной, где женщины из России получили право учиться. Молодые парни и девушки приезжали в сюда и получали доступ к революционной литературе, которая была запрещена в большинстве других европейских стран. В Швейцарии анархисты печатали свои газеты и переправляли их контрабандой во все страны Европы. Даже в Англию». Он поворачивается в мою сторону и, улыбаясь, смотрит мне прямо в глаза.
Наш разговор то и дело прерывается: поток сознания режиссёра постоянно отвлекается, вступает в диалог с мириадами мелких явлений и событий повседневной жизни, на которые Сирил Шойблин реагирует невероятно чувствительно. Этот субтильный хаос и есть на самом деле идеальный контекст для создания фильма о том, как контролируемая энтропия способна стать противовесом, балансом, к жизни, которая на первый взгляд замкнута, как колесо, сама на себя и посвящена исключительно работе и ничему более, и о том, как идея, овладевая массами, способна стать материальной силой.
Монтируя свой фильм, Сирил Шойблин избегает типичных мизансцен, сшивая выбранные им кадры таким образом, чтобы актёры появлялись на первом плане не тогда, когда они произносят пафосные речи, а тогда, когда они, наконец, взяли паузу и прикрыли рот. Мы подходим к реке, оставляя позади городскую суматоху города и совершая наш интеллектуальный променад в манере «двух философов», напоминая вальяжных аристократов из фильма, рассуждающих в самой первой сцене картины об анархических теориях.
Когда я говорю, что никогда раньше не видел, чтобы люди так разговаривали, точнее, бормотали, в кино, Сирил Шойблин буквально светлеет лицом. «Меня на самом деле удивляет, что в большинстве фильмов на исторические темы люди изъясняются очень тяжеловесно, вкладывая в каждое слово невыносимо важный смысл. Я же просто попытался показать, что в 19-м веке, как и сегодня, язык, на котором говорят люди, был и остается спонтанным, меняющимся и живым».
История как научная фантастика
Известный португальский кинооператор Руй Посес (Rui Poças) научил Сирила Шойблина снимать исторические фильмы почти как фантастику. «Он имел в виду, что делать это нужно с той же свободой. Фильм в любом жанре — это некая целостная конструкция. Снимая исторический фильм, естественно, ты чувствуешь себя обязанным быть адекватным явлениям прошлого. Но на самом деле вам следует прежде всего убедить себя и аудиторию в том, что вы и ваш проект полностью свободны от стереотипов».
Журавлиный клин низко пролетает над рекой, ненадолго опускается в воду у берега, а затем снова взлетает ввысь. «А что Вы можете сказать о непрофессиональной актёрской команде, собранной из Ваших друзей и настоящих часовщиков?» — спрашиваю я. — «Конечно, если ты никогда раньше не стоял перед камерой, то необходимость внезапно оказаться в окружении членов съёмочной группы и терпеть прикосновения пяти человек, помогающих тебе облачиться в исторические костюмы, — это дикий стресс. Но некоторые из этих смелых людей — теперь мои настоящие друзья на всю жизнь».
В соответствии со стандартами JTI
Показать больше: Сертификат по нормам JTI для портала SWI swissinfo.ch
Обзор текущих дебатов с нашими журналистами можно найти здесь. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!
Если вы хотите начать разговор на тему, поднятую в этой статье, или хотите сообщить о фактических ошибках, напишите нам по адресу russian@swissinfo.ch.