«Если у вас нет смартфона», или Почему многие не хотят быть онлайн?

В демократических странах увеличивается тревога в связи с тем, что крупные социальные платформы и искусственный интеллект (ИИ) все чаще способствуют распространению дезинформации. Str / Nurphoto

Спустя почти два десятка лет после появления первого iPhone некоторые люди по-прежнему не готовы перейти на цифровые технологии. Мы поговорили с банковским служащим на пенсии, с журналисткой и философом о личных и политических аспектах жизни без смартфона.

В середине 1990-х годов, когда модульные мобильные телефоны уже постепенно становились массовыми, Беат Хаслер (Beat Hasler) сознательно отказался приобрести себе такую «трубку». В то время ему было за 40, он занимал должность директора по работе с молодежью в футбольном клубе в городе Лангенталь (кантон Берн). «Это было большое дело — у меня под опекой было 300 детей, — говорит Беат Хаслер. — Родители постоянно хотели со мной связываться. Я понимал: если у меня появится мобильный телефон, покоя у меня больше не будет. Поэтому-то я и отказался от него».

Беат Хаслер (Beat Hasler). zVg

Прошло около трех десятилетий, великий телефон Nokia 3210 канул в лету, Стив Джобс на своей знаменитой презентации представилВнешняя ссылка «айпод, коммуникатор и телефон в одном флаконе» («Мы назвали его iPhone»: кто не помнит этих слов!), но Беат Хаслер продолжал стоять на своем. Ни работа в банковской и административной сфере, ни друзья, ни семья не смогли повлиять на его выбор. Для него отказ от смартфона стал вопросом самоопределения и способом отстоять свою свободу от «абсурдного требования всегда быть на связи». Такая позиция не носила какого-то ярко выраженного политического характера. Однако в контексте более широких дискуссий в Швейцарии о праве оставаться офлайн он считает, что аналоговый образ жизни не должен быть предметом жесткого регулирования. «Но я бы не стал и утверждать, что жизнь офлайн как таковая нуждается в особой защите. Это было бы слишком утопично», — заключает он.

Негативные стороны цифровой революции

За последние 30 лет у него не было никаких серьезных проблем. Чтобы избежать необходимости завести себе личный кабинет на сайте банковских онлайн-сервисов, он сменил банк и перешел в небольшое региональное отделение небольшого банка, где ему гарантировано «живое» обслуживание у окошка кассы. Скоро Беат Хаслер стал представителем редкой категории людей, сознательно выбирающих минимальное присутствие в цифровом пространстве, — или, по крайней мере, они не хотят носить весь онлайн-мир в кармане. Он предпочитает живые беседы QR-кодам и мобильным программам-приложениям.

Сегодня, уже находясь на пенсии, он в свои 70 лет весьма обеспокоен некоторыми негативными сторонами цифровой революции. Одна из таких проблем — стресс. Электронная почта, доступная в один клик, требует от человека постоянной включенности в производственные процессы. Еще один фактор — время, проводимое в социальных сетях. «Там огромное количество мусора», — говорит он. Кроме того, раньше, если ты хотел выразить свое мнение, то тебе нужно было делать это лично. «Теперь же написать (оскорбительный коммент) стало очень просто. Люди перестали держать себя в руках».

Новости он по-прежнему черпает из двух своих любимых ежедневных газет. Поколение «листающих ленту», по его наблюдениям, рискует попасть в «параллельный мир» и там остаться. Регулярно присматривая за тремя внуками, он замечает, как виртуальное пространство постепенно подменяет им реальность. Дезинформация, теории заговоров, откровенные фейки — все это теперь рискует восприниматься в качестве нормы, особенно если контакт с таким контентом становится регулярным. «Например, я был бы за запрет смартфонов в школах или за введение возрастного ограничения — купить телефон с выходом в интернет можно было бы не раньше 16 лет».

Новые луддиты

В этом Беат Хаслер не одинок: как показал опрос 2024 года, 82% швейцарцев поддерживают введение в средних школах запрета на смартфоны. Недавно федеральное правительство Швейцарии заявило, что рассматривает возможность введения запрета для детей младше 16 лет на доступ к социальным сетям. В Австралии такой шаг уже был предпринят. Хотя сам Беат Хаслер считает свои взгляды маргинальными, тем более что живет он в обществе, исповедующем философию технологического оптимизма. Тем не менее такие воззрения могут быть куда ближе к мейнстриму, чем ему кажется.

Все больше людей задумываются сейчас о влиянии соцсетей и смартфонов на психическое здоровье, особенно когда речь заходит о детях. Монография Джонатана Хайдта (Jonathan Haidt) «Беспокойное поколение»Внешняя ссылка стала в 2024 году бестселлером в США, хотя её и критиковали за сомнительную методологию анализа. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) также выражает свою обеспокоенность. Но этот вопрос касается не только молодежи.

Скоро такие аппараты окончательно станут музейными экспонатами. Caro / Eckelt

В демократических странах увеличивается тревога в связи с тем, что крупные социальные платформы и искусственный интеллект (ИИ) все чаще способствуют распространению дезинформации. Все те, кто хочет замедлить темпы угрожающей рабочим местам цифровой экспансии (особенно в сфере ИИ), снова называют себя, казалось бы, навечно забытым термином «луддит»: его использовали применительно к членам английского рабочего движения, выступавших в начале 19 века против механизации производства, опасаясь, что технологические новшества приведут к массовой безработице.

За время написания этой статьи Беат Хаслер несколько смягчил свою позицию — его дети подарили ему простую модель Nokia «на случай семейных обстоятельств», — тем не менее он по-прежнему остается на своих прежних позициях. А они в 2025 году стали настоящей редкостью — сегодня для многих немыслима не просто жизнь без телефона, но жизнь без смартфона, предлагающего весь набор современных коммуникационных сервисов. Исследование, проведенное в 2020 году организацией защиты интересов пенсионеров и пожилых людей Pro Senectute, показало, что используют смартфоны 69% швейцарцев в возрастной категории старше 65 лет.

Пределы природы

Многие люди пытаются сегодня избавиться от зависимости от постоянного пребывания в сети, а потому не стоит удивляться взлету продаж старых добрых «тупофонов» — таких, как тот, что сейчас у Беата Хаслера. Об этом ещё в прошлом 2024 году сообщила швейцарская общественная франкоязычная телекомпания RTS. Беттина Диттрих, журналистка левого швейцарского еженедельника Wochenzeitung — одна из тех, кто предпочел отказаться от смартфона в пользу простого «кнопочного» мобильного телефона.

Беттина Диттрих (Bettina Dyttrich). Florian Bachmann

Беттина Диттрих, которой сейчас 45 лет, говорит, что ей никогда не нравилось разговаривать по телефону — даже в детстве. Позже она осознала, что для нее важно не быть всегда на связи. Несколько лет назад она сделала «уступку» друзьям, купив простой телефон с набором минимальных функций. Однако о смартфоне не могло быть и речи. По ее мнению, переход на портативные цифровые устройства стал даже более радикальной цезурой, чем само появление интернета, и она не хочет следовать за этим трендом.

«Для меня интернет — это пойти домой или в офис, сесть и включить компьютер, — говорит Беттина Диттрих. — С этим я могу жить. А вот с чем я не могу жить, так это с тем, что он теперь находится в автобусе, в спальне — буквально везде». Будучи человеком с низким болевым порогом, она воспринимает обрушивающийся на неё поток информации в качестве инструмента подавления. Чтобы чувствовать себя сбалансированной и продуктивной — а она пишет статьи, в основном на экологические темы, — ей важно концентрироваться и быть в контакте с природой.

«Мне нужна вода, деревья, горы, животные, люди. Я не понимаю, как другие довольствуются их цифровой заменой. Мне необходимо чувствовать, что я физически нахожусь именно здесь и сейчас, рядом вот с этой рекой, у которой есть свой исток. Это на самом деле история о том, как мы взаимодействуем с пространством и временем, и о том, как они влияют на нас», — объясняет она. Она убеждена, что в цифровом мире, кажущемся бесконечным, легко забыть, что у живой природы есть пределы её возможностей. «Эти пределы можно расширить, но устранить их полностью нельзя. В рамках экономической системы, поощряющей бесконечное потребление, люди все чаще не видят этих границ — как в реальном мире, так и в виртуальном».

«Аналоговые моменты»

Беттина Диттрих понимает, что ее индивидуальный выбор жить без смартфона не меняет ситуацию в глобальном смысле. Но ее мотивация остается четкой, это ее политический выбор: «Я не могу иначе». По ее мнению, обществу не хватает глубоких дискуссий на эту тему. Как и Беат Хаслер, она выступает за четко определенные моменты, когда дети в школах работают без цифровых технологий: пишут от руки, используют бумажные книги. Но в более широком смысле, по ее словам, общество просто боится поднимать эту тему. Люди опасаются перестать соответствовать потребительским схемам, они не хотят казаться реакционными. Или же они боятся столкнуться с собственной цифровой зависимостью.

Тем не менее, по мнению Беттины Диттрих, часто звучащая левая критика в адрес компаний Big Tech является на поверку слишком однобокой. «Вот говорят, что технологии — это не проблема, проблема в том, кто их контролирует. Но это слишком упрощенный подход. Технологии сами по себе уже поднимают политические вопросы. Мы должны обсуждать, какие аспекты этих технологий нам нужны, а какие — нет. И это при том, что критика «цифровизации» вовсе не является монополией левых сил. Правые либертарианские движения, выступавшие против санитарных мер во время пандемии COVID-19, также резко критикуют цифровые технологии, — например приложение для отслеживания социальных контактов.

«Если у вас нет смартфона»

«Проблема не в самих технологиях». В этом убежден Марчелло Витали-Розати (Marcello Vitali-Rosati), философ из Монреальского университета (Канада). Он не отвергает технологии как таковые, но подчеркивает, что ключевая проблема — это контроль. «Частные компании получают в свое распоряжение все больше и больше власти, а государства превращаются в клиентов, зависимых от технологических корпораций. Требование государства использовать частное программное обеспечение для доступа к госуслугам похоже на проведение общего собрания граждан муниципального образования в ресторане McDonald’s».

Марчелло Витали-Розати (Marcello Vitali-Rosati). Louis-Olivier Brassard

Именно по этой причине он тоже не пользуется смартфоном. По его мнению, цифровая среда становится все менее демократичной. «Демократия — это когда люди принимают решения. Но люди должны контролировать и технологии, которыми они пользуются. Это не просто символический вопрос, это вопрос власти. Концепции более демократичного цифрового будущего уже существуют: это, например, вариант общественных социальных сетей или инструменты индивидуального контроля за использованием персональных данных. Однако все это пока теория, практических альтернатив, по сути, у нас все ещё нет».

Как говорит Марчелло Витали-Розати, государства каждый раз используют удобную отговорку, мол, у всех и так уже есть смартфон, — и поэтому продолжают полагаться на инфраструктуру от компаний Big Tech, вместо того чтобы развивать независимые цифровые решения. Ответ на этот вызов должен носить двойной характер. Государства, с одной стороны, должны развивать цифровую грамотность людей, с тем чтобы граждане могли осознанно выбирать формат и порядок использования цифровых технологий». Во-вторых, Марчелло Витали-Розати считает, что «нужно раз и на всегда отказаться от мысли о том, что если что-то работает эффективнее, то это значит, что «это» работает лучше».

«Иногда полезно в наших идеально отлаженных системах цифрового существования находить «баги». Для Марчелло Витали-Розати отказ от смартфона — это пример как раз такого полезного «бага». «Когда у тебя нет смартфона, то ты вынужден искать альтернативу. Например, как мне общаться с матерью в Италии без WhatsApp? Такие повседневные проблемы заставляют анализировать ситуацию, а значит — лучше понимать характер этих технологий. Это и есть настоящая цифровая грамотность».

Так что если у вас нет смартфона, — то вам его не потерять… Думайте сами, решайте сами!

Русскоязычная оригинальная версия материала подготовлена, адаптирована для целевой аудитории и отредактирована русскоязычной редакцией SWI / ип / нк / ап.