Я маляр по профессии, и ни о чем не жалею!

Никита Шперри перед своей выпускной работой «Руины». zVg

Швейцарская дуальная система образования сейчас является предметом пристального изучения как в самой стране, так и за ее рубежами. Именно она в сочетании с либеральным экономическим укладом и политическим режимом (самозанятое население в условиях относительно слабого вмешательства государства в дела рынка) обеспечивает стране минимальную безработицу в условиях минимального экономического роста, а также, что еще важнее, крайне низкую безработицу среди молодежи. Но теория — теорией, а как это выглядит на практике? Мы встретились с молодым человеком из российско-швейцарской семьи и просто послушали рассказ о «его годах учения».

Мне двадцать один год. Маляр — это моя профессия. Полтора года назад я закончил профессиональное обучение, оно длилось три года. Но сначала я учился в гимназии, 6-ой класс я заканчивал в «Freies Gymnasium» в Цюрихе. И хотя этот класс назывался подготовительным, уровень был очень высокий, за плохие оценки выгоняли, а хорошие было трудно получить. И предметы там давали уже гимназические, например, латынь. Это помогло мне на следующий год поступить в гимназию в горном Энгельберге. Я полтора года жил там в интернате и учился в школе при Бенедиктинском монастыре. Но потом мне надоело учиться, и я вернулся домой, в Цюрих, в обыкновенную среднюю школу в нашем микрорайоне.

Потом я поступил в художественную школу «F&F». Там я узнал, что искусство — это не только рисование и живопись, но, например, еще и перформанс. Мы занимались фотографией, графикой, делали гравюры, снимали и резали видео, лепили. Еще была проблема — там много работы с компьютером, а я с ним не очень лажу. Мне нужна работа, где я делаю что-то руками. Была еще одна профессия, которая меня на тот момент интересовала: поли-дизайнер. Это в магазине оформлять витрины и заниматься интерьером. Там тоже, во-первых, мало вакансий, во-вторых, не очень перспективная работа, я это уже позже понял. И это, мне кажется, очень скучно. Ты все время находишься в одном магазине и из него не выходишь. А маляром я каждые пару дней выезжал на новый объект, ездил по всему Цюриху и даже по разным кантонам.

У нас в Швейцарии есть система «дуального профтехобразования» — это когда можешь одновременно работать и учиться. У меня, например, один день в неделю была школа, а четыре дня я работал в фирме. Только учиться, годами сидеть за партой — безумно скучно, только работать тоже надоедает, нет никакого развития, если ты уже все умеешь. Комбинация, когда ты в классе учишь то, что можешь потом использовать на работе, — это самое замечательное. Четыре дня в неделю я работал, а иногда и в выходные, а учился один день в неделю.

В школе были предметы общеобразовательные и по специальности — мы учили, из чего состоит краска, что ею можно красить, какие есть виды дерева, что такое свет. У нас был очень хороший учитель, который почти все знал, поэтому было интересно. А общеобразовательные предметы я не любил. Нам рассказывали про политику, про пенсионную систему, про то, как платить налоги. По-моему, темы занудные, да и учительница — тоже. Математика была довольно простая и только то, что могло бы пригодиться маляру.

Малярные работы и один покойник

Работы было очень много, разной. На большой стройке, например, надо штукатурить стены и потолок, шлифовать их, грунтовать; клеить и красить обои; красить оконные рамы; шлифовать подоконники, красить или лакировать их. Я был самой дешевой рабочей силой, стоил около пяти франков в час. Шлифовальный станок весит килограмм 70-80, а мы довольно часто работали в социальных квартирах, в старых домах, где не было лифтов. Утром надо было нести станок наверх, вечером вниз и, чтобы уже не уезжать, я оставался шлифовать полы. На больших стройках делаешь ремонт дома в пять этажей. На каждом этаже по две-три квартиры.

В каждой квартире надо шлифовать или мыть все дверные рамы. Начинаешь сверху и шлифуешь две-три недели. По-моему, это ад. Если долго делать что-то одно, то надоедает. Мне важна смена деятельности, разнообразие. У нас была маленькая фирма: пятеро на полной ставке и еще нескольких сотрудников брали на подработку, если объект нужно было сдать срочно. Многие маляры — итальянцы, и сначала мне было сложно понять, как с ними общаться. Они говорят друг с другом по-итальянски, а ты стоишь в растерянности. Плюс шуточки у них такие, к которым я не привык, ниже пояса.

Никита Шперри: «Самое приятное в работе, наверное, сам рабочий процесс. Ты из страшного делаешь прекрасное». zVG

Но и круто с ними тоже было. Они очень открытые, веселые, смешные, в рабочее время с ними можно было пиво выпить или съездить в кафе кофе попить. Они для меня не просто рабочими были, а как семья почти. Общение с ними — это из хороших воспоминаний. А из неприятных… Однажды рано утром прислали сообщение, чтобы я ехал в дом престарелых, один, потом мне ключ передали и сказали, что все покрасить надо.

А в этом доме всегда очень грязно. Есть дома престарелых хорошего уровня, чистые и ухоженные, а есть для совсем бедных или алкашей каких-то. Когда я пришел, я сразу заметил сильный неприятный запах. По центру комнаты в полу что-то прогнило. И там было реально много мух и пауков. Не задумываясь, я начал красить краской на масляной основе, чтобы эту вонищу перебить. А потом звонит коллега: «Ты какой краской красишь? Ну да, все правильно, ею и надо, там ведь покойник несколько дней пролежал».

Две недели в году у нас были обязательные межпроизводственные курсы, оплачивал их хозяин, а стоят они очень дорого. Там и уроки были, и практика. Невероятно интересно и полезно! Там был симулятор — у каждого маленькая комнатка, отделенная перегородкой, а в ней, например, гипсовые стены. И ты в ней шпаклюешь, шлифуешь, грунтуешь, а тебе объясняют химический состав грунтовки и почему ты именно так делать должен. Однажды, когда мы в таком симуляторе занимались, к нам приехала делегация из Болгарии. Они хотят ввести дуальную систему профтехобразования себя в стране. Это потому что в Европе очень высокая безработица именно среди молодежи, а в Швейцарии ее почти нет, так что они прикидывают, не перейти ли на нашу модель.

Ни о чем не жалею

Я ни минуты не жалею, что выбрал ученичество и что учился именно на маляра. И тому, и другому я очень рад. Потому что самое приятное в этой работе, наверное, сам рабочий процесс. Ты из страшного делаешь прекрасное. Первые несколько месяцев в самом деле трудные, но я сказал себе в начале, что это того стоит. В Швейцарии профессиональное образование очень ценится. Но это совсем не значит, что я его закончил и теперь всю жизнь обязан именно этим заниматься. После этого все равно все двери открыты, можно стать кем угодно. И относятся к тебе швейцарцы нормально, говорят, круто, что работаешь, — они считают, что каждый человек должен делать то, что для него хорошо.

И им очень интересно, чем я занимаюсь, обязательно спрашивают, как работается. А в России, если постоянно не ставишь себе цели, все выше и выше, ты ничто, полный ноль. Поэтому россияне так понимают, что это моя профессия на всю жизнь. Им сложно объяснить эту систему, потому что у них она другая, да и маляров у них особо нет — в основном гастарбайтеры, они любую работу выполняют, но, подозреваю, не так качественно. По-моему, это просто гениально, что у нас есть возможность получить хорошую квалификацию и достойное образование даже тем, кто не любит учиться, практикам. Эрудиция, конечно, будет хромать, ее надо будет самим восполнять, но в профессии знания будут хорошие. И зарплаты такие, на которые вполне можно жить. И это делает общество более сбалансированным, более однородным.

Надеюсь, у меня получится

Потом, после периода обучения, возник вопрос, что делать дальше. Остаться в фирме и продолжать работать — да, в двадцать лет я мог бы получать 4 200 франков в месяц, это оклад начинающего маляра, просто мечта, но это же стагнация. И работа на стройках — это очень тяжело физически. И вставать рано надо. В сфере, связанной с художественным направлением, очень трудно найти что-то, вакансий мало, желающих много. Поэтому какие тут опции?

Расти профессионально. Оставаясь в профессии, продолжить учиться, еще год или два: есть учебные заведения для более квалифицированных маляров. Тогда можно стать бригадиром, начальником. Если после этого отучиться еще несколько лет, то можно стать и мастером. Мастер может обучать других, это как раз те, кто преподавал нам в школе, но это очень тяжелый и длинный путь. Второй вариант — тот, который выбрал я. Я сейчас учусь в среднем специальном профессиональном учебном заведении. После него сразу берут в институт или, если отучиться еще один дополнительный год, в университет. 

Мне не хотелось оставаться маляром, а так мне открыты все двери. Поступать туда надо сразу после ученичества, потому что потом совсем забудешь, как учиться. Я выбрал художественное направление. У нас сейчас четыре часа в неделю рисование, компьютерная графика и история искусства. Конечно, остается математика, немецкий, английский и французский, по два часа в неделю, история, техника и природа. Уровень хороший. Два дня в неделю школа, остальные дни я свободен и тогда я работаю или занимаюсь интересными мне вещами. Потом я буду поступать в архитектурный институт на факультет дизайна интерьера.

Звучит, как будто надо мебель расставлять и советовать, в какой цвет стены красить. Но это скорее выбор материалов — например, какой пол класть, где стены ставить. Это больше связано с удобством, чем с внешним видом, с декором. Очень интересно и перспективно. Есть много профессий, когда ты потом не знаешь, чем заняться. Учился три-четыре года на бакалавра или пять-шесть на мастера, а потом стоишь с дипломом, типа я крутой, но ты никому не нужен, потому что профессия невостребованная. Например, архитектор. В Швейцарии нет места и негде строить. Но будут много перестраивать, и для этого нужны мы. У нас 80% выпускников получают работу. Этот институт находится в Люцерне, он единственный в Швейцарии, где готовят специалистов по дизайну интерьеров, и туда очень трудно поступить. Но надеюсь, что у меня получится.

Записала: Алина Тукалло, под ред. Игоря Петрова.