Шарль Глер: швейцарский предтеча и учитель импрессионистов
Швейцарский художник Шарль Глер (Charles Gleyre, 1806–1874) был одной из ключевых фигур в истории швейцарской живописи 19 века. В его парижской мастерской учились такие разные и впоследствии знаменитые живописцы, как швейцарец Альберт Анкер (Albert Anker) и француз Огюст Ренуар (Auguste Renoir). Сам Шарль Глер оказался своего рода связующим звеном между романтизмом и импрессионизмом. Его работы сочетали в себе академическую строгость, поэтический символизм и стремление к эмоциональной выразительности.
Этот материал взят из блога Швейцарского национального Исторического музея (Blog des Schweizerischen NationalmuseumsВнешняя ссылка) в Цюрихе, ее немецкоязычная версия была опубликована там 18 февраля 2025 года.
Показать больше
Хотите читать швейцарские СМИ с нами? Подпишитесь на рассылку
Кто сегодня ещё помнит о романтическом герое по имени Манфред? А ведь в 19 веке он был чем-то вроде европейской поп-звезды — мрачной, загадочной, почти недосягаемой. Подобно гётевскому Фаусту, он жаждал знания — и в этом неутолимом стремлении неизбежно терял самого себя. Манфред появился в 1817 году из-под пера Джорджа Гордона Байрона, поэта и блистательного денди, который даже создал для него новый жанр: «драматическую поэму». В самом её начале Манфред взывает к духам гор и умоляет даровать ему забвение. Но заклинания не действуют — и он теряет все свои силы, телесные и душевные.
А уже на следующее утро он просыпается — не где-нибудь, а на вершине горы Юнгфрау, суровой и величественной, как сама судьба. Он намерен броситься вниз, чтобы положить конец своему мучительному существованию. Но в последний момент его останавливает фигура, появляющаяся словно из иного измерения: собиратель альпийских кристаллов, человек здешних склонов, привычный к тишине и одиночеству, но не к человеческому отчаянию. Эта встреча становится временной отсрочкой. Вскоре Манфред вновь обращается к призракам — и вновь в ответ лишь молчание. Он возвращается на ту же вершину, к той же грани между жизнью и смертью. Новый вызов духам — и снова тишина.
Уникальное прочтение образа
Именно этот момент — напряжённый, предельный, на стыке мира живых и царства теней — и вдохновил Шарля Глера на создание своего эпического полотна. Он был не единственным, кого пленил образ байроновского героя, но его визуальное прочтение оказалось особенно выразительным и своеобразным. Сегодня, глядя на эту сцену, мы невольно улыбаемся: Манфред в пёстрых гетрах похож на сбежавшего со службы швейцарского гвардейца; на нём неуклюжие ботинки, едва ли пригодные для альпийского восхождения; его поза — подчёркнуто театральна, он словно ждет, что кто-то сделает с ним идеальный фотокадр.
И всё же, за этой нарочитой манерностью скрывается нечто подлинно пугающее и прекрасное. Игра света и тени, контуры скал и силуэт одинокой фигуры у края пропасти создают атмосферу, способную тронуть даже сердце современного поклонника фэнтези. Разумеется, Шарль Глер, уроженец общины Шевийи (Chevilly) в кантоне Во, вряд ли когда-либо поднимался на саму вершину Юнгфрау. Вероятнее всего, он видел её лишь издали. Но в его живописной интерпретации эта гора становится не просто пейзажем — она превращается в отражение внутреннего смятения, в символ недостижимого идеала, стремления к абсолюту. Именно в этом и заключается романтическая сила его Манфреда.
Во время своего пребывания в Швейцарии летом 1816 года лорд Байрон, вероятно, лишь краем уха слышал о первом восхождении на Юнгфрау, совершённом в 1811 году. Шедевр Шарля Глера, вдохновлённый образом Манфреда, представляет собой раннюю работу художника и датируется приблизительно 1825 годом. Настоящая слава пришла к нему значительно позже, с триумфом картины Le Soir («Вечер») или Les Illusions perdues («Потерянные иллюзии»), созданной в горизонтальном формате. В 1843 году именно эта пронизанная откровенной сентиментальностью картина принесла Глеру успех на парижском Салоне — главном художественном смотре своего времени.
Болезнь века
На этой картине музы в античных одеждах, занятые своими делами на фоне сказочной барки в сумерках, не замечают одинокого старика, погружённого в раздумья в углу полотна. Эта сцена, поразившая воображение зрителей, стала визуальной проекцией знаменитой «болезни века» (mal du siècle) — состояния тяжёлой меланхолии, которое описывали такие поэты, как Альфред де Мюссе. В эпоху Июльской монархииВнешняя ссылка при короле Луи-Филиппе это настроение охватило целое поколение французов — поколение, утратившее веру в будущее и оплакивающее идеалы прошлого, зачастую мысленно перенесённые в эпоху античности. Наполеоновские войны были проиграны, буржуазная революция 1830 года не принесла желаемых перемен, у власти вновь оказались консервативные силы. Картина Глера была мгновенно воспринята как живописный аналог знаменитого романа Бальзака «Утраченные иллюзииВнешняя ссылка» и вскоре была приобретена Лувром.
Однако путь к признанию для художника был непрост. Искусство в Швейцарии того времени было развито довольно слабо, профессионального художественного образования в стране не существовало. Поэтому Шарль Глер начал своё обучение в Лионе и Париже, сначала как акварелист. Затем, как и многие его современники, он отправился в Италию на этюды. Денег на жизнь в Риме и Венеции ему постоянно не хватало, а швейцарское гражданство не позволяло претендовать на престижную «Римскую премию» — стипендию, предоставляемую французским художникам для обучения на вилле Медичи в РимеВнешняя ссылка. Именно тогда Гораций Верне, в то время директор виллы и благосклонный к Шарлю Глеру «наставник молодых», представил его бостонскому промышленнику Джону Ловеллу.
Джон Ловелл как раз искал художника, рисовальщика и акварелиста, который мог бы сопровождать его в большом восточном путешествии. Оно началось в 1834 году, маршрут пролегал через Грецию, Египет и Индию: до изобретения фотографии именно такие поездки с художником были единственным способом визуально задокументировать проделанный путь и накопленный опыт. В Египте пути Ловелла и Глера разошлись: помимо разногласий, оба тяжело переносили климат и инфекции, сопутствующие путешествию.
Однако Шарль Глер все-таки успел создать несколько впечатляющих акварелей, запечатлевших как повседневную жизнь местного населения, так и памятники древнеегипетской цивилизации. Впечатления, собранные за время долгого путешествия на Восток, затем оказали сильное влияние на его живописную манеру. Картина Le Soir, например, явно навеяна прогулкой по Нилу на лодке на модный парижский манер. Смелые розовые банты в стиле ампир на фигурах словно наложены парижской портнихой, старающейся угодить взыскательной публике. Швейцарский искусствовед Мишель Тево (Michel Thévoz) говорил по случаю большой ретроспективы Шарля Глера в парижском Музее Орсе в 2016 году, что он увидел в картине Le Soir не только элегантный живописный жест, но и выражение художественной позиции мастера: меланхоличный старик на краю картины становится воплощением разлада между Глером и академическим неоклассицизмом.
Не в силах окончательно отречься от него, он, вероятно, все-таки осознавал его стерильность и эмоциональную холодность. Так Шарль Глер оказался в роли театрального художника — мастера постановочной зрелищности, который, работая с тщательно воссозданным реквизитом, стремится делать пыльные сюжеты прошлого привлекательными для современного зрителя. С нынешней точки зрения он выглядит художником, зацикленным на исчезающих идеалах, чья направленность на чистую эстетику заслоняла от него социальную реальность эпохи. Он оставался равнодушен к тревогам и кризисам мира, который как раз вступал в эпоху индустриализации и модерна.
Именно поэтому Шарль Глер и не стал «художником современной жизни», а именно определял идеал нового искусства поэт Шарль Бодлер в своём знаменитом эссе 1863 года. Внешняя ссылкаОднако именно такие художники, как Шарль Глер — умеющие высекать последние искры из уходящей натуры — по-прежнему и находили отклик у широкой публики. Модернисты, стремящиеся к новому и порой тревожному прочтению реальности, массового зрителя не привлекали, он чаще и охотнее выбирал вариации на знакомые темы.
Республиканские симпатии
Ослабленный последствиями глазной инфекции, перенесённой в Египте, и работавший медленно, Шарль Глер не смог сразу развить успех картины Le Soir, предложив рынку новые полотна. А между тем его заметили в Лозанне, и вскоре он получил первые заказы от властей. Сначала он создал картину из швейцарской истории 18 века, поставив в центр сюжет с казнью знаменитого майора Давеля, участника движения за независимость кантона Во от Берна. Завершённая в 1850 году, картина была встречена публикой с энтузиазмом. Однако спустя более века, в 1980 году, она стала жертвой акта вандализма в Художественном музее Лозанны и была почти полностью уничтожена.
О республиканских симпатиях Шарля Глера свидетельствует и другая историческая картина — «Римляне под ярмом» (1858), также известная как «Битва при Лемане». Картина изображает унизительный эпизод из римской истории — прохождение побеждённой армии после поражения в битве при Кавдинском ущелье (321 год до н. э.),Внешняя ссылка когда воины, лишённые оружия, были вынуждены склонить головы и пройти под символической аркой из копийВнешняя ссылка. Шарль Глер использует этот античный сюжет в качестве аллегории национального унижения и стойкости, вплетая в него политические мотивы современной ему эпохи — в том числе воспоминания о борьбе кантона Во за освобождение от господства Берна.
В немецкоязычной части Швейцарии художественное наследие Шарля Глера по-настоящему ценят разве что в Базеле. Его крупноформатная картина «Пентей, преследуемый менадами», созданная специально для Художественного музея Базеля, вновь демонстрирует мастерское чувство драматизма и виртуозную режиссуру света, столь характерные для его живописи. Хотя он больше не выставлялся на парижских Салонах — в знак протеста против режима Наполеона III — и был охвачен глубокими творческими сомнениями, Шарль Глер продолжал играть заметную роль в художественной жизни Парижа.
После успеха картины Le Soir он основал в Париже собственную студию, ставшую важным учебным центром, пришедшим на смену школе Поля Делароша (Paul DelarocheВнешняя ссылка). В эпоху, когда обучение в официальных академиях становилось всё более недоступным, такие студии играли ключевую роль не только как места профессионального роста, но и как пространство, где закладывались основы будущих блестящих карьер.
Шарль Глер быстро приобрёл репутацию выдающегося педагога — тем более что он предлагал продуманную, структурированную и доступную учебную программу. Будучи блестящим рисовальщиком, он делал упор на регулярные упражнения в рисунке. Несмотря на хронические финансовые трудности, за обучение он взимал лишь символическую плату и проявлял завидную художественную щедрость: он не навязывал ученикам ни определённой школы, ни стилистической доктрины. Именно поэтому среди более чем пятисот его учеников оказались столь разные по духу и манере художники, как Альбер Анкер и Огюст Ренуар, Жан-Леон Жером и Альфред Сислей, Джеймс Уистлер и Фредерик Базиль.
Шарль Глер оказался своеобразным первопроходцем — художником, распахнувшим дверь в новую эпоху, но так и оставшимся за её порогом, в эпоху, характерной чертой которой стал импрессионизм, вытеснивший холодную классицистическую живопись парижских Салонов. Он и сам делал робкие, но выразительные шаги в сторону модернизма. Его картина «Потоп» — апокалиптический пейзаж с ангелами, напоминающими коллажи прерафаэлитов, — сегодня воспринимается как предчувствие сюрреализма. Не случайно, что сколько его бывших учеников приняли участие в знаменитом «Салоне независимых» (Salon des indépendants) 1884 года, ставшем прорывным для импрессионизма. Но сам он остался верен живописи, сосредоточенной на внутренних конфликтах художника в эпоху тревог и перемен — и на меланхоличной тоске по надёжным эстетическим ценностям прошлого.
В 1870 году, после начала франко-германской войны, Шарль Глер закрыл свою студию и вернулся в Швейцарию. В последние годы жизни он продолжал писать портреты на заказ и работал почти до самой смерти в 1874 году над крупными проектами, включая картину «Земной рай». Тем временем его слава достигла и берегов Америки: железнодорожный магнат и коллекционер Джон Тейлор Джонстон, президент-основатель Метрополитен-музея в Нью-Йорке, приобрёл первую работу художника для своей коллекции — картину «Купание». Несмотря на успех в портретной живописи, Шарль Глер так не успел воспользоваться возможностями зарождающегося свободного рынка искусства. Именно поэтому большая часть его наследия сегодня хранится в общественных коллекциях — прежде всего в Музее изящных искусств кантона Во в Лозанне.
Барбара Бастинг (Barbara Basting) работала редактором отделов культуры ряда газет, в настоящее время возглавляет Отдел изобразительного искусства в Министерстве культуры города Цюрих (Ressort Bildende Kunst in der Kulturabteilung der Stadt Zürich).
Показать больше
Кратко о Культуре от swissinfo.ch
Русскоязычная оригинальная версия материала подготовлена, адаптирована для целевой аудитории, выверена и научно отредактирована русскоязычной редакцией SWI / ип / нк / ап.
В соответствии со стандартами JTI
Показать больше: Сертификат по нормам JTI для портала SWI swissinfo.ch
Обзор текущих дебатов с нашими журналистами можно найти здесь. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!
Если вы хотите начать разговор на тему, поднятую в этой статье, или хотите сообщить о фактических ошибках, напишите нам по адресу russian@swissinfo.ch.