Столетие Филиппа Жакоте: гонкуровского лауреата, переводчика Мандельштама

Поэт, писатель, переводчик: Филипп Жакоте (Philippe Jaccottet) у себя дома. Francesco Ferri

Швейцарский поэт и переводчик Филипп Жакоте (Philippe Jaccottet), лауреат престижных Большой шиллеровской премии (Der Grosse Schillerpreis) и Гонкуровской премии (Prix Goncourt), в эти дни мог бы отмечать своё столетие. Портал Swissinfo вспоминает о поэте из франкоязычной Швейцарии, который сознательно выбрал себе уединённую жизнь на юге Франции — вдали от литературной суеты и светских раутов.

Эта давняя встреча навсегда осталась в моей памяти. В феврале 1998 года мне довелось поговорить с Филиппом Жакоте в Швейцарском культурном центре в Милане. Поводом стала презентация нового итальянского перевода его стихов в сборнике À la lumière d’hiver / Pensées sous les nuages, вышедшего в издательстве Gallimard. В тот вечер он рассказал, как однажды самая обычная прогулка полностью изменила его мировосприятие — и, быть может, всё его поэтическое мироощущение.

«Я увидел у обочины дерево айвы — это довольно редкое дерево, которое я никогда прежде не видел в цветении», — вспоминал поэт. Этот случайный, почти незаметный эпизод стал для него символом внезапного откровения великой красоты в самых будничных подробностях материального мира. Перед началом чтений я задала ему ещё несколько вопросов, а затем я слушала его голос и его стихи — простые и хрупкие, в этих текстах чувствовалось невидимое, но ощутимое напряжение между внешней уязвимостью и внутренней стойкостью.

Эти строки звучат во мне до сих пор — вместе с их личным, сдержанным, не показным подтекстом. И вот теперь 30 июня исполняется ровно 100 лет со дня рождения Филиппа Жакоте (Philippe Jaccottet). Писатель из швейцарского кантона Тичино Фабио Пустерла (Fabio Pusterla), его друг и переводчик его текстов на итальянский язык, говорит о нём как о человеке «ясном, сдержанном, скромном. Он с большим недоверием относился к любой форме интеллектуального эксгибиционизма». Филипп Жакоте остаётся одной из ключевых фигур швейцарской поэзии второй половины 20 века — автором, чья сдержанная, почти прозрачная поэзия говорит о главном: о красоте, хрупкости и ускользающем смысле повседневного мира. Его стихи требуют тишины — и остаются в памяти тех, кто готов их услышать.

И неслучайно, что именно 30 июня в культурном центре Maison Rousseau в Женеве пройдёт конференция под названием Philippe Jaccottet, L’inquiétude et la Fête («Филипп Жакоте: тревога и торжество»). А в октябре 2025 года в Риме состоится двухдневная международная конференцияВнешняя ссылка, посвящённая его наследию. Символично, что памятное мероприятие в Женеве состоится именно в Доме Руссо (Maison RousseauВнешняя ссылка) — культурном центре и музее, расположенном в доме, где родился философ и писатель Жан-Жак Руссо (Jean-Jacques RousseauВнешняя ссылка). Сегодня эта площадка служит местом литературных и философских дискуссий, продолжая традицию гуманистического мышления, к которой принадлежит и творчество Жакотте.

Филипп Жакоте (Philippe Jaccottet) с писателем из Тичино Фабио Пустерлой (Fabio Pusterla). Francesco Ferri

Филипп Жакоте (Philippe Jaccottet) родился 30 июня 1925 года в городе Мудон (Moudon) в кантоне Во. Он был удостоен многочисленных литературных наград, среди которых — Большая премия Шиллера и Гонкуровская премия. Изучал литературу в Лозанне, затем переехал в Париж, а в 1953 году окончательно поселился в небольшом сельском регионе Гриньян (Grignan), в средневековой деревне на юге Франции. Там, среди почти нетронутой природы, он и прожил вместе со своей женой, художницей Анн-Мари Хеслер (Anne-Marie Haesler) до самой своей смерти. Филипп Жакоте скончался 24 февраля 2021 года в возрасте 95 лет.

«Он был внимательным наблюдателем природы, хотя его литературный и философский взгляд уходит гораздо глубже простого восприятия реальности, — отмечает американский писатель и критик Джон Тейлор (John Taylor). — Но именно это „природное“ измерение его творчества и увлекло меня с самого начала, когда я только начал читать и рецензировать его тексты в середине 1990-х годов».

Джон Тейлор перевёл на английский язык стихи и прозу из сборника Cahier de verdure, которые позже вошли в двуязычное французско-английское издание And, Nonetheless: Selected Prose and Poetry («И всё же: избранная проза и поэзия»). Этот сборник охватывает почти всю литературную прозу Филиппа Жакоте, написанную в период с 1990 по 2009 год. Тейлор подчёркивает, что сам Жакоте всегда настороженно относился к собственным метафизическим наклонностям. «Можно было бы поэтому истолковать его личность в качестве античного греческого эмпирика, который стремится быть провидцем, но ясно осознаёт иллюзии и самообман, сопутствующие такому стремлению», — говорит он.

В сдержанной, почти прозрачной лирике Жакоте, как отмечает его давний друг и переводчик Фабио Пустерла (Fabio Pusterla), всегда просматривается попытка поставить под вопрос сам пейзаж, само слово. «В его стихах присутствует постоянное стремление постигнуть тайну поэзии», — говорит Пустерла. Он вспоминает и характерную для Жакоте самоиронию: «В одном из стихотворений он говорит, что хотел бы писать без образов. Но это невозможно. Образы необходимы, при этом они всегда рискуют стать самодовольными явлениями, отдаляя нас от той самой сути, до которой хочет дойти любой поэт».

Портрет Филиппа Жакоте (Philippe Jaccottet), выполненный швейцарским издателем и литературным меценатом Анри-Луи Мермо (Henry-Louis Mermod) в 1946 году. Centre des littératures en Suisse romande, UNIL, fonds Henry-Louis Mermod

Каждый раз, находя точный образ, он тут же подвергал его сомнению, чтобы тот не стал слишком литературным и отделённым от реальности. «Называть его просто поэтом-натуралистом было бы поверхностным упрощением», — подчёркивает Джон Тейлор. «Он скорее писатель, который исследует наши отношения с природой — и те трудности, а порой и невозможность, по-настоящему честно выразить эти отношения словами». Подробнее с русскоязычными версиями текстов Жакоте можно ознакомиться по этой ссылке.Внешняя ссылка

Homo europaeus

Филипп Жакоте был по-настоящему европейским литератором, он входит в число немногих франкоязычных авторов, которые ещё при жизни были включены в престижную книжную серию Bibliothèque de la Pléiade. Одновременно благодаря своему выдающемуся мастерству переводчика он сыграл также заметную роль и во всей европейской литературной культуре 20 века.

Материалы к истории создания сборника текстов Ф. Жакоте Entretien des Muses («Беседа муз»). Laurent Dubois © BCU Lausanne

«Он владел несколькими языками и переводил с них; он рецензировал самые разные европейские книги и занимался глубокими философскими вопросами, которые уже давно волновали других классических европейских поэтов и писателей — прежде всего Рильке и Гёльдерлина», — говорит Джон Тейлор. Помимо немецких классиков, включая полное собрание сочинений Роберта Музиля (Robert Musil), он перевёл на французский язык Гомера, занимался итальянской лирикой, прежде всего стихами Торквато Тассо / Torquato Tasso, Джакомо Леопарди / Giacomo Leopardi и Джузеппе Унгаретти / Giuseppe Ungaretti, переводил испанские и чешские тексты, а также хайку Мацуо Басё.

Он даже осмелился перевести тексты Осипа Мандельштама, поэта, который произвел на него глубочайшее впечатление. Фабио Пустерла вспоминает, что обычно приглушённый голос Жакоте внезапно стал очень громким, когда на Франкфуртской книжной ярмарке речь зашла об этом русском поэте. «Жакоте встал и сказал: когда я думаю о Мандельштаме, я представляю его лежащим на земле в степи, на пороге смерти, и слышу, как он говорит нам: вставайте, всегда снова поднимайтесь на ноги даже в самой крайней беде!»

Однажды Джон Тейлор спросил его, как ему удавалось совмещать все эти переводы и литературно-критические работы с собственным писательством. «Он лишь пожал плечами и сказал: не знаю». По мнению Тейлора, этот лаконичный ответ дает нам возможность ощутить «все те усилия и финансовые заботы, которые неизбежно связаны с переводческим трудом». К слову, эти темы Филипп Жакоте постоянно затрагивал в своей переписке с Джузеппе Унгаретти, опубликованной под заголовком Correspondance 1946–1970.

Связь со Швейцарией

Будучи швейцарцем, Филипп Жакоте всегда оставался глубоко связанным с культурой своей родины. «Он очень внимательно следил за тем, что возникало в литературе франкоязычной Швейцарии», — подчёркивает Фабио Пустерла. «А однажды один критик высказывал интересную мысль о том, что, возможно, определённую роль в формировании его непосредственного и открытого отношения к Ветхому Завету сыграло кальвинистское мировоззрение, пропитавшее атмосферу его детства. Всё-таки он вырос в среде, где влияние кальвинизма ощущалось очень сильно».

Кроме того, по словам Пустерлы, именно швейцарское происхождение и школьное образование с ранних лет и пробудили у Жакоте интерес к немецкому языку и литературе. Эти знания он углубил благодаря своему учителю Гюставу Рю (Gustave Roud), с которым его связывали давние и прочные отношения, основанные не только на литературных интересах, но и на искренней человеческой симпатии. Уже в зрелом возрасте, незадолго до смерти, Филипп Жакоте передал свои личные архивы в Centre des littératures en Suisse romande (CLSR, Литературный центр франкоязычной Швейцарии при Университете Лозанны).

В 1991 году Филипп Жакотте (Philippe Jaccottet) был удостоен Гонкуровской премии (Prix Goncourt). Keystone / Mario Del Curto

«Я думаю, этот шаг как нельзя лучше отражает его неизменную привязанность к своей исторической родине, — говорит Фабио Пустерла. — Но не менее важны были и для него и чисто практические соображения. Этот литературный центр прекрасно функционирует: коллекция сразу же была профессионально каталогизирована и стала доступной для исследователей». Сегодня чтение текстов Филиппа Жакоте приобретает особую актуальность. «Мы живём в эпоху политической поляризации, языковой роботизации и кратких пиктограмм, которые пытаются заменить нам наши сложные эмоции, — отмечает Джон Тейлор. — На этом фоне тексты Жаккотте выделяются очень резко. В них есть тонкая нюансировка, сосредоточенность, осторожность, настойчивость и подлинный, не поверхностный поиск истинных смыслов».

Именно в сомнениях и недосказанности, в вещах, которые невозможно выразить прямо, в зыбком шелесте цветущей айвы, он и искал эту самую «суть». Образ айвы, случайная встреча с которой однажды привела его к душевной смуте и навсегда изменила восприятие мира, принадлежит к числу самых личных и значимых символов во всём его творчестве. Именно этот образ и лёг в основу эссе Blason en vert et blanc («Герб в зеленых и белых цветах»), которое также было переведено Джоном Тейлором на английский.

В Лозанне 30 октября 1988 года в Филиппу Жакоте (Philippe Jaccottet) вручили «Премию Лемана за заслуги в области литературного перевода» (Prix lémanique de traduction). На фото — лауреат во время своей речи во время церемонии награждения. Keystone / Stringer

«То, о чём рассказывает Филипп Жакоте в стихах, — продолжает Джон Тейлор, — ясно коррелирует с центральной идеей его прозы, а именно, он постоянно спрашивает, в чём глубинный смысл тех мгновений, когда мы вдруг не просто смотрим, но видим, и что это „увиденное“ предлагает нам, что скрывается по ту сторону простой материальной оболочки? Мы словно оказываемся перед своего рода „порогом“. И почти сразу возникает следующий вопрос: действительно ли это ощущение другого, скрытого измерения — это реальность? Или это всего лишь иллюзия?» Но как раз в этом сомнении, в этом осторожном приближении к неуловимому и заключается особая природа и человеческая искренность творчества Филиппа Жакоте.

Русскоязычная оригинальная версия материала создана, адаптирована для целевой аудитории и научно отредактирована русскоязычной редакцией Swissinfo / ип / нк / ап.

Что пишут швейцарские СМИ о постсоветском пространстве? Читайте свежий обзор!