Почему швейцарцы снова отвергли налог на богатых?

В феврале 2025 года в Берне члены молодежной организации социалистической партии Швейцарии (JuSо) своих целей не скрывали. Keystone / Peter Klaunzer

Идея повысить налоги для самых состоятельных граждан обычно поначалу получает самую широкую поддержку в обществе. Но когда дело доходит до реальных решений, даже там, где, как в Швейцарии, работают инструменты прямой демократии, такие предложения почти никогда не получают большинства голосов. Почему?

В Европейском союзе социальное неравенство, скажем так, непопулярно. Согласно последнему опросу Eurobarometer 2024 годаВнешняя ссылка, 65% жителей 27 стран ЕС поддержали бы введение налога для самых богатых (они составляют всего 0,001% населения Евросоюза). Однако недавняя попытка продвинуть такую идею на общеевропейском уровне провалилась: так называемая «европейская гражданская инициатива» на эту тему не смогла одолеть даже начальный этап сбора подписей, из 450 миллионов жителей ЕС документ поддержали лишь 370 000 человек, что значительно меньше необходимого одного миллиона.

В Швейцарии, где механизмы прямой демократии работают давно и эффективно, схожие инициативы имеют куда больше шансов преодолеть первую стадию (сбор подписей). Поэтому в последние годы подобные предложения, обычно инициируемые левыми партиями и движениями, стабильно доходили до референдумов. В 2021 году это была инициатива о налогообложении прироста капитала, в 2014 году — об отмене режима порасходного (в отличие от подоходного) налогообложения (Pauschalbesteuerung), а в 2013 году — инициатива об ограничении бонусов топ-менеджмента.

Здес: все результаты референдума 30 ноября 2025 года:

Нынешняя, с треском провалившаяся инициатива, предусматривающая 50-процентный налог на наследства, превышающие предельную необлагаемую сумму в 50 миллионов франков, собрала в свою поддержку 130 000 подписей — внушительная цифра для страны с населением около 9 миллионов — и тем самым получила шанс стать предметом всенародного голосования. Но, как правило, именно на этом этапе в Швейцарии общественная поддержка многих инициатива и заканчивается. Все перечисленные выше проекты были, как уже можно догадаться, народом отклонены. Та же судьба постигла и налог на наследование: его отвергли рекордные четыре пятых от числа избирателей, принявших участие в голосовании. Как отмечает политолог из Университета Санкт-Галлена Патрик Эмменэггер (Patrick Emmenegger), причины такого результата остаются во многом загадкой. Опросы ведь показывают, что большинство жителей Швейцарии крайне недовольны растущим социальным расслоением — так почему же это недовольство не отражается на итогах голосования?

«Нет того энтузиазма»

В Швейцарии угасание первоначального политического энтузиазма — классический сценарий, по которому проходят все политические кампании накануне референдумов, причем касается это далеко не только налоговых вопросов. При этом многое зависит от того, о каком именно «налоге на богатых» идёт речь — о налоге на имущество, на наследство, на прирост капитала или на что-то иное. Имеют значение и детали. Так, инициатива 2015 года предлагала ввести 20-процентный налог на наследства, превышающие 2 миллиона франков или 2,48 млн долларов.

Законопроект 2025 года предлагал взимать уже целых 50% на все наследуемые суммы от 50 миллионов и выше — ставка, которую министр финансов Карин Келлер-Зуттер (Karin Keller-Sutter) назвала «почти конфискационной». Не менее важен и вопрос, на что должны идти поступления от нового налога: на увеличение пенсионных выплат, как предлагалось в 2015 году, или на борьбу «с изменением климата», как это предусматривала инициатива 2025 года. В Швейцарии ко всему этому добавляется ещё и третий фактор — федерализм. Двадцать шесть кантонов (субъектов федерации) обладают самой широкой налоговой автономией и они крайне нервозно реагируют на попытки ввести на федеральном уровне налоги, которые они уже взимают сами, например, на наследство или имущество.

Кроме того, в рамках политических дебатов в Швейцарии регулярно всплывают классические аргументы сторонников теории так называемой trickle-down economics, согласно которой политика, приносящая прямую выгоду богатым людям и крупным корпорациям, в итоге все равно принесет пользу всему обществу. «Избыток неравенства лучше, чем равенство в нищете», — писал недавноВнешняя ссылка по этому поводу ординарный профессор Института философии Университета Невшателя Оливье Массен (Olivier Massin). Но какой бы налог ни обсуждался в Швейцарии, решающим фактором почти всегда остаётся страх перед экономическими последствиями реализации нового налогового режима.

Например, противники нынешней инициативы говорили: пусть новый налог затронул бы лишь ничтожное меньшинство населения, все равно, уехав из страны вместе со своими капиталами и инвестициями, они нанесли бы по экономике серьезный удар. По словам Патрика Эмменэггера, именно такие опасенияВнешняя ссылка и стали главной причиной провала инициативы о налоге на наследование в 2015 году. Насколько эти страхи обоснованы, сказать трудно. Например, сегодня 1% населения владеетВнешняя ссылка в Швейцарии 42% всего частного капитала и обеспечивает 40% всех поступлений от налогов на доходы и имущество. Но сколько состоятельных людей действительно уехали бы, если бы такой налог паче чаяния все-таки был введен, и как сильно этот исход сказался бы на бюджетах всех уровней — этот вопрос остаётся открытым.

«Расплывчатые прогнозы»

Накануне голосования на референдуме 30 ноября федеральное правительство Швейцарии предупреждало, что введение нового налога может привести даже к снижению налоговых поступлений — на сумму до 3,6 млрд франков в год. Экономист Мариус Брюльхарт (Marius Brülhart) Внешняя ссылкаоценивал, что чистый эффект такого налога может находиться в диапазоне от минус 700 млн до плюс 300 млн франков. Подобные wackeligen Prognosen («расплывчатые прогнозы»), как выразилась газета Neue Zürcher Zeitung (NZZ), подогревались публичными заявлениями состоятельных граждан, угрожавших уехать из страны, если избиратели поддержат-таки эту инициативу. Президент «Молодых социалистов» Мириам Хостетманн (Miriam Hostetmann) назвала такую стратегию «кампанией запугивания».

Так или иначе, но она оказалась весьма эффективной, тем более что медийное освещение этой темы было преимущественно негативным — это подтверждает и отдельное исследованиеВнешняя ссылка. Неопределённость относительно экономических последствий нового налога каждый раз заставляет избирателей сто раз подумать, прежде чем проголосовать. На это указывает Патрик Эмменэггер и добавляет: «Сохраняя статус-кво, вы хотя бы понимаете, что получаете — а в Швейцарии этот статус-кво, прямо скажем, весьма неплох. И он не очень сочетается с требованиями ввести „налог на богатых“».

Как отмечает профессор политологии из Мюнхенского университета имени Людвига Максимилиана Лаура Зеелькопф (Laura Seelkopf), в конце 19 и в 20 веках имущественные налоги возникали, как правило, в качестве реакции на масштабные экономические потрясения — например, после войн, — а вовсе не из-за обеспокоенности социальным неравенством. Налог на наследование первоначально носил вообще чисто прагматический характер: веками большая часть населения была слишком бедна, чтобы вообще платить какие-либо налоги, так что богатые представляли собой логичный и, главное, стабильный источник доходов для государства.

Петер Шпулер (Peter Spuhler), глава компании Stadler Rail, заявил в середине 2024 года, что налог на наследование, если его одобрят на референдуме, вынудит его покинуть страну. Но теперь у него нет причин эмигрировать. Keystone / Gian Ehrenzeller

По словам Лауры Зеелькопф, во второй половине 20 века ситуация изменилась. В ситуации и по причине послевоенного экономического бума всё больше наёмных работников начинали зарабатывать достаточно, чтобы пополнять бюджет как через подоходные, так и через косвенные налоги. Одновременно снижались корпоративные ставки, налог на прирост капитала отделили от подоходного, а имущественные и наследственные налоги начали постепенно исчезать. В 1990 году налог на богатство взимали 12 стран ОЭСР, сегодня — лишь три.

«Где деньги»?

В 21 веке картина начала заметно меняться — на политическом уровне интерес к налогообложению крупных состояний снова неожиданно возрос. Старение населения, климатические вызовы и увеличение оборонных расходов всё более серьёзно нагружают общественные бюджеты, поэтому многие страны, включая Швейцарию, ищут новые источники доходов. Радикальных реформ налоговых систем, по оценке Лауры Зеелькопф, ожидать не стоит. Но в ситуации такого рода бюджетных сложностей прогрессивное налогообложение значительных состояний снова может стать привлекательным бюджетным инструментом — просто потому, что именно владельцы больших состояний и располагают наибольшими финансовыми ресурсами.

Тем не менее в реальной политике — и не только в Швейцарии — это теория пока проявляется куда скромнее, чем в громких публичных дебатах. Во Франции показательной стала так называемая «налоговая инициатива экономиста Габриэля ЗукманаВнешняя ссылка», предложившего ввести двухпроцентный сбор на состояния свыше 100 миллионов евро. Но, даже несмотря на поддержку 86% граждан эта инициатива провалилась — парламент не утвердил даже её смягчённый вариант.

В итоге в 2014 году Франция вообще отказалась от «супер-налога» на высокие доходы, как раз и опасаясь исхода из страны самых состоятельных ее граждан. В других странах все еще сложнее. Норвегия повысила ставку налога на крупные состояния, Испания ввела аналогичный режим, Великобритания распространила налогообложение на офшорные активы, а Япония обсуждает сейчас вариант дополнительного налогообложения доходов от капитала. Италия с 2017 года тоже предлагает режим порасходного налогообложения, а налоговый пакет Дональда Трампа («One Big Beautiful Bill») вообще предусматривает для состоятельных резидентов дополнительные льготы. Китай начал вводить налоги на прибыль от зарубежных инвестиций. В ситуации столь разных подходов к этому вопросу всё громче звучат призывы к международной координации налоговой политики.

Предложенная Дональдом Трампом идея «золотой кредитки» состояла в том, что тот, кто пожертвует правительству США один миллион долларов, получал право быстрее приобрести вид на жительство в США. Copyright 2025 The Associated Press. All Rights Reserved

Однако многосторонний подход к дипломатии переживает не лучшие времена — особенно после переизбрания Дональда Трампа. В прошлом году страны «Группы двадцати» активно обсуждали идею введения международной версии «налога Зукмана», но в нынешнем году саммит «Двадцатки» фактически оказался сорван: Соединённые Штаты отказались в нем участвовать. «Я питаю мало надежд на то, что в обозримом будущем нам удастся согласовать налог на крупные состояния на глобальном уровне», — говорит Алиса Пирло (Alice Pirlot), профессор международного права Женевского института международных отношений (Graduate Institute, Geneva).

Как отмечала газета Neue Zürcher ZeitungВнешняя ссылка в 2024 году отношение швейцарских властей к идее глобального налога на богатство тоже заметно изменилось и стало куда более осторожным. Тем не менее Швейцария сама по себе все равно остаётся исключением: вместе с Испанией и Норвегией она входит в число всего трёх государств-членов ОЭСР, продолжающих взимать подобный налог. «Швейцария — единственная страна, где налог на крупные состояния действительно работает и приносит значительные поступления. Это международно признанный факт», — подчёркивал в интервью газете Tages-AnzeigerВнешняя ссылка цюрихский экономист Флориан Шойер (Florian Scheuer).

Русскоязычная версия материала создана с использованием искусственного интеллекта, адаптирована для целевой аудитории и прошла редакционную обработку журналистами SWI swissinfo.ch (ИП / НК / АП).