Деликатная архитектура Мирослава Шика

Мирослав Шик (Miroslav Šik), Personal Archive

Швейцарско-чешский архитектор Мирослав Шик стал лауреатом престижной швейцарской премии Мерет Оппенгейм 2025 года. Вместо эффектных кричащих форм и визуального доминирования он делает ставку на архитектурную деликатность и тактильную выразительность.

Швейцария может похвастаться многими архитекторами с мировыми именами — от Херцога и де Мерона до Марио Ботты. Они привлекают к себе мировое внимание радикальными экспериментами и ориентацией на «разрыв шаблонов», однако в самой Швейцарии архитектурная культура все ещё пока ориентирована на точность, умеренность и работу с исторической и физической тканью среды. Проекты и преподавательская практика Мирослава Шика многое говорят о ценности и перспективах такого подхода.

В свои 72 года он по-прежнему стоит на позициях, близких к тем, что разделяют Петер Цумтор (Peter Zumthor) и Гион А. Каминада (Gion A. Caminada) — они оба также лауреаты Премии Мерет Оппенгейм. Вместо архитектуры-высказывания они практикуют архитектуру-созвучие: не подчёркивающую себя, а поддерживающую окружающее пространство. Их здания не требуют шокированного внимания — они работают на уровне повседневного опыта.

Читайте также:

Мастерская Мирослава Шика (Miroslav Šik) расположена всего в нескольких минутах ходьбы от Главного вокзала (HB) Цюриха — между двумя очень разными городскими районами: с одной стороны — коммерческий квартал EuropalleeВнешняя ссылка, с другой — KasernearealВнешняя ссылка, культурное пространство с политическим подтекстом.

Здесь, в его офисе (вокруг нас разбросаны чертежи, образцы материалов, фрагменты макетов, стопки бумаг), мы и беседуем — в том числе о премии Мерет Оппенгейм, которую Мирослав Шик получил в январе. Он улыбается: «После семидесяти людям начинают давать награды». А потом добавляет уже серьёзно: «Признание, конечно, важно. Архитектура — это медленное искусство. Один проект может занимать пять, десять лет. Приятно, когда на твою работу кто-то откликается».

«А теперь ансамбль!»

Мирослав Шик родился в тогдашней Чехословакии и переехал в Швейцарию в 1968 году после того, как советские танки подавили Пражскую весну. Он учился в Высшей технической школе Цюриха (ETH), где позднее преподавал вплоть до выхода на пенсию в 2018 году. В 1980-х он стал заметной фигурой в архитектурной среде благодаря своей критике модернизма и постмодернизма — направлений, которые тогда доминировали. Под влиянием своего наставника, итальянского архитектора Альдо Росси (Aldo Rossi), Мирослав Шик разработал концепцию «аналоговой архитектуры».

Мирослав Шик (Miroslav Šik) у себя в офисе. SWI swissinfo.ch

Мирослав Шик остаётся приверженцем архитектуры, выстраиваемой из контекста. Его «аналоговый» метод и последующие разработки строятся на стремлении учитывать место и время — на всех этапах, от эскиза до градостроительной структуры.

Концепция «старое—новое» оформилась уже в его ранних проектах: комплекс La Longeraie в Морже (кантон Во), приход Святого АнтонияВнешняя ссылка в общине Эгг (Egg, кантон Цюрих) или «Дом музыкантовВнешняя ссылка» на улице Bienenstrasse в Цюрихе — жилой комплекс, в квартирах которого петь и музицировать разрешено круглосуточно. Эти проекты объединяют новое и старое, повседневное и историческое, избегая при этом грубой стилизации и прямого цитирования.

«Я работаю по аналогии с тем, что уже есть», — говорит архитектор. Чтобы понять его метод, важно различать архитектуру, стремящуюся к эффекту, и архитектуру, которая взаимодействует с окружающей средой — на равных, точно и деликатно. «Есть здания, которые вызывают восторг. Но это не мой путь. Это архитектура, которую можно поставить где угодно — как Музей Гуггенхайма в Бильбао или Эльбскую филармонию в Гамбурге», — поясняет он.

Эльбская филармония в Гамбурге (Германия) — пример того, как новое здание может стать частью городского ландшафта. Построенная на территории старых складов, филармония продолжает и дополняет облик портового ареала и вступает в диалог с рекой. 2010 год. SWI swissinfo.ch

А вот музей Гуггенхайма в Бильбао — этот как раз пример архитектурного решения, идущего вразрез с контекстом. По мнению Мирослава Шика (Miroslav Šik), это здание нарушает масштаб и логику пространственного окружения, противопоставляя себя городу. Imagebroker.com

«Контекст ведь всё время меняется. Поэтому архитектурная выразительность, основанная на нём, не может быть стилем, — говорит Мирослав Шик. — Каждый проект — это отдельная история». В 2012 году Мирослав Шик стал куратором Швейцарского павильона на Венецианской архитектурной биеннале.

Конгресс- и гостиничный центр La Longeraie в г. Морж, Швейцария — один из характерных проектов Мирослава Шика. Комплекс сочетает в себе сдержанную геометрию и плотную привязку к местности. Christian Kerez

Темой выставки стал призыв: «А теперь — ансамбль!» (And Now the Ensemble!). «Ансамбль — в том смысле, что настоящая архитектура должна иметь способность встроиться в уже существующее: в геометрию фасадов, линию горизонта, в силуэт соседних зданий, — объясняет архитектор. — Не нужно ничего повторять буквально. Это не вопрос гармонии. Вовсе не обязательно быть незаметным, но и навязывать себя тоже не стоит».

«Город под подошвой»

Наш разговор переходит к европейским городам — пространствам, в которых формировалась архитектурная практика и мысль Мирослава Шика. После завершения преподавания в ETHZ (цюрихская Высшая техническая школа) он продолжал читать лекции в Академии изящных искусств в Праге (Akademie výtvarných umění v Praze), курсируя между Цюрихом и чешской столицей. «Все говорят сегодня об агломерациях, но в Швейцарии их нет, — говорит он. — В лучшем случае можно говорить о пригородах. Но и это совсем не то, что Лос-Анджелес, где я как-то провёл полтора часа за рулём, проезжая сквозь бесконечную однотипную застройку. В Швейцарии города остаются компактными».

Мирослав Шик в Швейцарском павильоне на Венецианской архитектурной биеннале в 2012 году. Personal Archive

Он называет швейцарские города «маленькими большими городами»: они вырастают из исторического центра, сохраняют чёткие границы и не теряют связи с природной средой. «Городская форма должна складываться из повседневной жизни людей, а не технократически задаваться сверху», — подчёркивает Мирослав Шик. Но, по его словам, эта модель сегодня все чаще ставится под вопрос. Он видит, в связи с этим, три основные угрозы. Первая — это то, что он называет «большим городом» — урбанизм, растущий без границ и меры, продиктованный глобальными политическими и экономическими процессами.

«(Многие современные архитектурные проекты) нарушают все масштабы», — говорит Мирослав Шик. В качестве примера он называет Apple Park в Калифорнии, штаб-квартиру концерна Apple, спроектированную Норманом Фостером и Джони Айвом в 2017 году. 2024 Anadolu

«Или вот Дворец правосудия в Париже, построенный Ренцо Пиано в 2018 году. Такие здания тоже, что называется, не лезут ни в какие ворота». Подобные проекты, по мнению Мирослава Шика, отражают особенности технократической цивилизации, будучи примером того, как можно утратить даже самое элементарное чувство масштаба». Eric Beracassat / Hans Lucas

Не менее проблемная противоположность ему — «правильный город», где всё регулируется так строго, что пространство города просто замораживается, превращается в музей и перестаёт развиваться. Третья угроза — города, созданные ради внешнего впечатления. «Они существуют для туристов и людей, которые всё время находятся в пути. Там всё красиво, ухоженно, экологично. Здесь живут двадцати-, тридцатилетние. Они переезжают из Вены в Прагу, из Венеции в Цюрих. Но никто нигде не задерживается. Они не создают устойчивого сообщества. Венеция, Прага, Краков — их буквально затопило потоком экспатов. Там можно пожить, но невозможно укорениться. Люди приходят и уходят, а город со временем превращается просто в товар».

Архитектурная аритмия

Размышляя о том, как менялся Цюрих за последние десятилетия, Мирослав Шик говорит, что когда-то это был пролетарский город. «Когда я приехал сюда в 1968 году, Цюрих был сталелитейным цехом. Грязный, шумный, в нём жили рабочие и коммунисты. Сегодня среднестатистический швейцарец не может позволить себе жить в этом городе, разве что в коммуналке». Преподавание в ETHZ было для него прежде всего практической необходимостью — нужно было кормить семью. «Жизнь архитектора аритмична: то есть деньги, то их нет. Когда я впервые получил зарплату в ETH, я подумал, что это ошибка. Даже позвонил в бухгалтерию — там решили, что я шучу».

Кампус архитектурного факультета Высшей технической школы Цюриха (ВТШ / ETHZ) расположен в шести километрах от главного здания вуза. Eth Zürich / Alessandro Della Bella

Но остаться в вузе его заставляла не только стабильность: «Он давал мне сто студентов в год. Умножьте на тридцать лет — они поддерживали меня до самой пенсии. Они хорошие, умные, подготовленные. Если чего-то не знают — выучат за семестр. Они строят знания, как стены, кирпич за кирпичом. Когда я начинал, в потоковой аудитории не было ни одной женщины. К концу моей карьеры их доля превысила половину».

Градостроительный проект в центре города Мереншванд (кантон Аргау). Пример того, как надо работать со швейцарскими деревенскими масштабами и с историческим ландшафтом. Andreas Buschmann

Свою самую резкую критику он адресует, тем не менее, не столько студентам, сколько манере выносить здания университетов на окраины. Он не приемлет дробления дисциплин по кампусам, да и сами кампусы в отрыве от города для него нонсенс, особенно расположение архитектурного факультета за пределами Цюриха.

Архитектурная практика Мирослава Шика по-прежнему укоренена в локальном контексте. Один из его последних завершённых проектов — новый центр города МереншвандВнешняя ссылка на севере Швейцарии.

Композиция центра строится на негомогенных объёмах, объединённых длинной, непрерывной крышей, которая вписывает весь архитектурный ансамбль в линию горизонта. «Это катастрофа. Архитектурную школу нельзя размещать вне города. А вот в Академии изящных искусств в Праге всё устроено иначе. Академия встроена в город.

Но дело даже не столько в географии, сколько в методе. Там я экспериментирую — соединяю архитектуру с искусством. Такой подход был бы невозможен в ETH». Белые фасады отсылают к средиземноморской архитектуре и, по мнению мастера, отражают перемены в эстетике швейцарской застройки. «Традиция становится серой и поношенной, если не привносить в неё что-то инородное», — говорит он. Его цель — поэтическое смещение, которое делает привычное новым. Сегодня, по его словам, он живёт уже в другом ритме.

Вид сверху на жилой центр Мереншванда: архитектура может быть современной — и при этом не подавлять и не доминировать. Andreas Buschmann Andreas Buschmann

«Всё меняется», — говорит он. Меняются даже вкусы: овощи, которые раньше были противны, сегодня ему нравятся. «Сила уступила у меня место выносливости, уверенность — дисциплине. Мне помогает привитое архитектурой стремление не останавливаться, пока каждая деталь не найдёт своё единственно верное место. Архитектура — это долговечное произведение искусства. Вот и терпение — это единственная полезная привычка, которая у меня осталась».

Русскоязычная оригинальная версия материала подготовлена, адаптирована для целевой аудитории, выверена и научно отредактирована русскоязычной редакцией SWI / ип / нк / ап.