Цюрих против раннего французского: под угрозой единство Швейцарии?

Ранний французский снова оказался в швейцарских школах под вопросом. А что будет с национальным единством Швейцарии? Keystone / Gaetan Bally

Парламент кантона Цюрих намерен исключить изучение французского языка из программы ранней ступени начальной школы. Это решение подлило нового масла в огонь старого спора о качестве школьного образования и о региональных различиях в организации учебного процесса. И снова возникает вопрос: а не окажется ли под угрозой национальная сплочённость Швейцарии?

«Швейцарцы так хорошо ладят между собой именно потому, что они не понимают друг друга». Такой недалекий от истины тезис в свое время со свойственным ему остроумием сформулировал Жан Паскаль Деламюра, министр Федерального совета Швейцарии в период с 1983 по 1998 гг. И в самом деле! Швейцария любит называть себя «нацией политической воли» или просто «политической нацией» (Willensnation). Это значит, что сама себя страна воспринимает в качестве не монолитного образования на основе единства крови, почвы, языка и культуры, но разнородного объединения самых разных культур и языков (немецкого, французского, итальянского и ретороманского).

Чтобы эта конструкция не распадалась и оставалась стабильным фундаментом общества, требуются усилия. Требуется осознать себя в качестве страны, опирающейся на особый конгломерат единого для всех культур и языков набора республиканских ценностей. Требуется не на словах, а на деле учитывать интересы региональных, языковых, социальных, религиозных меньшинств. В стране всю административную систему требуется выстраивать на основе принципа многоязычия. Дети уже в начальной школе должны осваивать какой-то другой национальный язык.

И вот теперь Цюрих, деловой и финансовый локомотив страны, один из самых плотно населенных и развитых кантонов, хочет отказаться от раннего французского в школах, полагая, что все затраты на его преподавание в таком формате не дают желаемых результатов. Тем самым, по мнению критиков, решение кантонального парламента ставит под сомнение саму идею Швейцарии как «политической нации». Так ли это?

А кто отвечает в Швейцарии за образование?

Это очень важный вопрос, можно сказать, самый главный вопрос. «Мы расшатываем свой собственный фундамент, — заявил на днях Кристоф Дарбелле (Christophe Darbellay), глава Министерства образования кантона Вале (Wallis), в интервью общественному телеканалу SRF. — На кону стоит наше национальное единство. Как мы собираемся и дальше жить вместе, если мы не способны говорить на общем языке?» Политик от партии «Центр» (Die Mitte) возглавляет также Конференцию (Постоянное совещание) Директоров/Министров образования швейцарских кантонов (Erziehungsdirektorenkonferenz, EDK) — влиятельный орган, координирующий работу всей школьной системы Швейцарии.

«Швейцарцы так хорошо ладят между собой именно потому, что они не понимают друг друга». swissinfo.ch

И вот тут и возникает вопрос, так кто же отвечает в Швейцарии за образование? Формально образовательная политика относится к ведению кантонов (субъектов федерации), и каждый из 26 кантонов вправе расставлять собственные акценты и намечать свои приоритеты. Однако начиная с 2006 года федеральный центр обязал кантоны все-таки хотя бы в самых общих чертах согласовывать между собой основные базовые нормы своих систем образования, чтобы избежать совсем уж пестрого лоскутного одеяла. Это положение записано теперь и в Федеральной Конституции. В результате кантоны через EDK договорились о базовых нормах и правилах, которые должны были обеспечить в школьной сфере минимум порядка и предсказуемости.

Почему решение Цюриха имеет такой резонанс?

Проект по гармонизации систем образования кантонов называется HarmoSВнешняя ссылка. В его рамках преподавание французского языка в начальной школе немецких кантонов закреплено в качестве базовой языковой стратегии: ученики в любом регионе страны должны изучать два иностранных языка, один начиная с третьего, другой — с пятого класса.

В Швейцарии центр пытается избегать необходимости вмешиваться в компетенции субъектов федерации. И, странное дело, страна до сих пор не развалилась

И если Цюрих откажется от раннего французского, то этот кантон сам себя, по сути, выведет за скобки соглашения HarmoS. И тем самым под угрозой окажется достигнутый с трудом компромисс между кантонами. Особое значение имеет еще и тот факт, что от раннего французского отказывается ведущий кантон немецкой Швейцарии.

Тот факт, что малые кантоны вроде кантонов Ури или Аппенцелль-Внутренний его никогда и не вводили, на уровне федерального центра воспринимался с пониманием: мол, с их-то микроскопическим населением все равно обсуждать этот вопрос не имеет никакого смысла. Но если из образовательного «конкордата» выходит Цюрих, то это совсем иное дело. Не разрушится ли из-за этого всё то, что годами гармонизировалось с таким трудом?

Может ли федеральный центр обязать преподавать французский?

Министр внутренних дел Элизабет Бом-Шнайдер (Elisabeth Baume-Schneider) опасается, что в итоге придется сделать именно это. В иных странах все решается в центре. В Швейцарии все не так. Тут центр до последнего пытается избежать необходимости вмешиваться в компетенции суверенных субъектов федерации. И, странное дело, страна до сих пор не развалилась.

Так или иначе, министр, курирующий образование и культуру, квалифицирует такое развитие ситуации в Цюрихе в качестве «тревожного сигнала», который может заставить центр модифицировать законодательство и все-таки обязать кантоны преподавать школьникам второй национальный язык в качестве иностранного уже в начальной школе. Но это означало бы вмешательство центра в сферу компетенции кантонов, что стало бы серьёзным нарушением основ и духа швейцарского федерализма.

Между тем кантон Аппенцелль-Внешний (Appenzell Ausserrhoden) отказался от раннего французского даже ещё раньше Цюриха. Подобные инициативы существуют и в десяти других немецких кантонах, включая оба Базеля, Тургау и Санкт-Галлен. В ответ на депутатский запрос в Национальном совете (Nationalrat, большая палата федерального парламента), что будет, если немецкоязычные кантоны один за другим перестанут преподавать ранний французский, Бом-Шнайдер еще в июне 2025 года ответила четко: «В таком случае Федеральный совет вынужден будет вмешаться».

Что говорят противники отмены раннего французского?

Вмешательство центра вполне приветствовала бы социалистка из кантона Фрибур Валери Пийе Каррар (Valérie Piller Carrard). Она опасается, что решение Цюриха убрать ранний французский из программы начальной школы «вызовет эффект домино. Ряд немецкоязычных кантонов уже готовится (к этому). А это (решение) угрожало (бы) нашему культурному многообразию и национальному единству». В федеральном парламенте она подала соответствующий запрос (интерпелляцию) на имя правительства, с тем чтобы привлечь внимание федерального центра к этой проблеме. «Я 14 лет работаю в Берне и вижу, как слабеют языковые компетенции (депутатов), — добавила она. — Но если люди перестанут понимать друг друга, то им будет куда труднее находить компромиссы».

Формально образовательная политика относится к ведению кантонов (субъектов федерации), и каждый из 26 кантонов вправе расставлять собственные акценты и намечать свои приоритеты. Keystone / Gaetan Bally

Что говорят сторонники?

Иная точка зрения у её коллеги Кати Крист (Katja Christ), депутата от партии «Зелёных либералов» (Grünliberale Partei, GLP) из Базеля. «Вот все говорят о национальном единстве. А кто-то подумал о Тичино? Если следовать этой логике, то отношения Швейцарии с этим (единственным италоязычным кантоном) должны были бы давно разрушиться». Катя Крист подчёркивает: цель состоит не в том, чтобы ослабить позиции французского языка. Напротив, речь идёт о том, чтобы к концу обязательной общеобразовательной школы добиться наилучших результатов. «Ранний язык — не значит лучший итог», — указывает она, ссылаясь на имеющиеся научные исследования.

По её словам, в её кантоне ранний французский означает занятия им уже с третьего класса на основе учебных материалов, разработанных специально для начальной школьной ступени и основанных на концепции «иммерсивного погружения». Однако предусмотренные для этого два-три учебных часа в неделю уже не соответствуют требованиям концепции. «Одновременно страдает базовый блок математики, а навыки чтения и письма в этом возрасте ещё недостаточно сформированы даже по-немецки», — добавляет она.

Почему именно французский оказался кандидатом «на вылет»?

Критики отмечают: начальная школа больше не достигает некогда поставленных перед ней целей. Учебный план перегружен, он состоит из 470 страниц, на которых прописаны 363 «компетенции», а их постижение разбито на 2304 этапа. По данным научных исследований, 18% выпускников школ в Швейцарии не способны читать простейшие тексты даже на родном языке.

А среди учеников младших классов минимального уровня по устной речи на французском достигают только 11% учеников и учениц. Тем самым новый педагогический метод «игровой иммерсии», разработанный параллельно с основами конкордата HarmoS, получает явный «неуд». «Эта реформа, возможно, и имела добрые намерения, но она полностью провалилась», — заключает Кати Крист.

Каковы альтернативные решения?

Вопрос качества школьного образования не ограничивается методиками преподавания французского. В дебатах фигурируют и другие меры: запрет мобильных телефонов в школе, отказ от «интегративной модели», которая не делит детей по уровню их способностей. Но французский оказался в центре дебатов именно потому, что результаты реформ тут оказались особенно слабыми. Кроме того, языковой вопрос именно в Швейцарии имеет по самой своей природе особенное историко-политическое значение.

«Результаты тут слишком разочаровывающие, чтобы ничего не предпринимать», — говорит Мартина Бирхер (Martina Bircher), директор Департамента/Министерства образования кантона Аргау (Aargau) и представительница Швейцарской народной партии (Schweizerische Volkspartei, SVP), в интервью газете NZZ. Она подсчитала: один ученик в кантоне Аргау посещает 585 уроков французского, что обходится в 155 000 франков, но при этом только 7% учеников средней ступени достигают в этом языке базовых компетенций: «93% не понимают по-французски в буквальном смысле ни единого предложения».

С точки зрения Валери Пийе Каррар, этот аргумент неубедителен. «Говорят, что цели реформы не достигнуты. Но разве с меньшим числом уроков результаты будут лучше? Скорее наоборот». Она обращает внимание и на то, что речь идёт почему-то именно о французском, тогда как ранний английский никто под сомнение не ставит, хотя он тоже перегружает учебный план и в довольно серьезной степени: «Английский поставили на первое место — и теперь удивляются, что французский по всей стране отступает на задний план».

Что значит язык для ребёнка?

И здесь встаёт ещё более общий вопрос: какую пользу язык приносит ребёнку? Во франкофонной Швейцарии преподавание раннего немецкого почти никем не оспаривается, просто потому что его польза очевидна: в стране это доминирующий национальный язык, знание которого повышает шансы на рынке труда. В немецкой Швейцарии многие, напротив, считают английский более полезным именно с точки зрения карьерных перспектив.

Французскому приходится конкурировать с английским — и эта конкуренция в Западной Швейцарии воспринимается многими с настороженностью. По словам Валери Пийе Каррар, у страны есть все ресурсы для того, чтобы сделать изучение французского более привлекательным. Это могут быть школьные обмены, языковые поездки, онлайн-дискуссии, видеоконференции и летние лагеря. «Нужно больше настоящих встреч между регионами и больше поездок через пресловутый „картофельный ров“», — резюмирует она.

А как учат языку девятилетних школьников?

Важный вопрос: имеет ли смысл вообще начинать рано преподавать иностранный язык? В разных кантонах Швейцарии ранний французский означает разное: где-то его начинают учить в третьем классе, где-то — в пятом. Но для педагогов эта разница носит принципиальный характер. Детям в третьем классе обычно уже исполнилось 9 лет. Они ещё не могут изучать язык сознательно, продираясь через его грамматическую структуру. Их способ — «детское спонтанное погружение» (Immersion).

Но критики данного метода подчёркивают: для получения сколько-нибудь заметного эффекта таким образом необходимо, чтобы как минимум половина учебного времени приходилась именно на целевой язык. В школах же сейчас условий для этого нет. С пятого же класса, напротив, уже возможно сознательное системное изучение структуры языка, словарного запаса, грамматики, а также последовательное развитие навыков составления сложных предложений. Именно здесь, по мнению многих педагогов, и проходит критическая граница.

Русскоязычная оригинальная версия материала создана, адаптирована и отредактирована русскоязычной редакцией Swissinfo / ип / нк / ап.