Что значит быть нейтральным во время войны против Украины?

© Keystone / Alessandro Della Valle

Швейцария — нейтральная страна? Но что это такое? Что это было? И что это будет? Швейцария сейчас как раз ищет ответы на все эти вопросы. Однако дело еще и в том, что нейтральным статусом обладает не только Швейцария, и сколько стран, столько и типов политики нейтралитета имеется в мире и столько же вариантов ее субстанционального наполнения. 

С самого момента начала агрессивной войны России против Украины Москва постоянно требовала от Киева стать нейтральным государством и это понятно: ведь таким образом было бы исключено членство Украины в НАТО. Швейцарский историк Паскаль Лоттаз (Pascal Lottaz) давно изучает нейтралитет и он видит тут параллели с историей Швейцарии, которая в 1815 году по итогам Венского конгресса тоже была нейтрализована, с той только разницей, что тогда Швейцария сама активно стремилась приобрести этот статус. Подробнее о том, как все было на самом деле, читайте в материалах ниже.

Однако по понятным причинам, проводя переговоры о возможном нейтралитете, Украина требовала себе гарантий безопасности от других стран, предпочтительно от стран НАТО, памятуя печальную судьбу Будапештского меморандума. «И тут как раз переговоры и зашли в тупик, потому что с точки зрения России такие гарантии были бы как раз равносильны вступлению Украины в НАТО», — говорит Паскаль Лоттаз. Швейцария в 1815 году никаких гарантий безопасности не получила, да и сегодня она членом НАТО не является, но она получила право обеспечивать себе свою собственную безопасность самостоятельно.

Отсюда столь развитый швейцарский ВПК, который способен производить самую широкую номенклатуру военных материалов, от боеприпасов и ЛСО до танков и бронемашин. Так что совершенно ясно: есть нейтралитет, а есть нейтралитет, лиц и форм бытования у нейтралитета много. Есть нейтралитет государств, есть нейтралитет международных организаций, таких как МККК или ООН. Существует самостоятельно выбранный и навязанный извне нейтралитет. История учит, что великие державы всегда были заинтересованы в нейтральных государствах, потому что они играли роль буферных зон, разграничивающих сферы влияния. Но насколько такая политика морально оправдана сейчас, в 21 веке?

Типология нейтралитета

Однако при всех различиях здесь можно выделить некоторые общие для всех нейтралов типологические черты. Например, большинство нейтральных государств хорошо вооружены, с тем чтобы защитить себя и предотвратить вторжение иностранных войск. Такие страны, как Коста-Рика, Лихтенштейн или Ватикан, с другой стороны, имеют статус невооруженного нейтралитета, они обходятся без армии. Но при этом Коста-Рика полагается на защиту со стороны США, Лихтенштейн в определенной степени рассчитывает на Швейцарию, а Ватикан — это вообще особый случай.

Мишлин Кальми-Ре (Micheline Calmy-Rey) во время своего визита в Иран, 17 марта 2008 года. Keystone / Abedin Taherkenareh

Есть государства, которые используют статус нейтралитета, для того чтобы прочно изолировать себя от внешнего мира. Именно так использует нейтралитет Туркменистан, тоталитарная диктатура, выросшая на окраине бывшего СССР. «Туркменистан, оставаясь вне почти всех международных наднациональных органов, хочет сделать так, чтобы вообще никто не вмешивался в его внутренние дела. Мьянма делала то же самое еще десять лет назад, Албания пользовалась нейтралитетом как формой самоизоляции во время холодной войны», — говорит Паскаль Лоттаз.

swissinfo.ch

Другие государства, прежде всего такие демократические страны, как Швейцария, Австрия и, в прошлом, Швеция и Финляндия, используют свой нейтралитет для того, чтобы играть определенную и довольно активную роль на международной арене, рекламируя себя в роли «честных маклеров» и посредников. «Швеция и Финляндия, однако, уже давно перестали называть себя полностью нейтральными, скорее они были тем, что ранее называлось неприсоединившиеся государства, и даже и от этого статуса они теперь хотят отказаться, приняв решение вступить в НАТО», — говорит Паскаль Лоттаз.

По его мнению, такой шаг является шагом к эскалации конфликта, наносящим ущерб стабильности Европы. Конечно, хорошо, что сейчас вновь, как на международном, так и на национальном уровне, ведутся дебаты о субстанциональном наполнении понятия нейтралитет. Но он бы хотел, чтобы нейтральными оставалось как можно больше стран, потому что тогда это станет вкладом в понижение степени конфликтности международных отношений в целом. «Но в настоящее время политика нейтралитета стала довольно-таки непопулярной. На Западе, например, швейцарский нейтралитет воспринимается теперь как помощь России и, следовательно, как морально предосудительный политический курс».

Новое рождение Движения неприсоединения?

Многие аналитики и политики говорят о том, что сейчас мир переживает «переломный момент». Другие говорят о новой холодной войне, а это значит, что давно забытое Движение неприсоединения, к которому, кстати, Украина принадлежала с 2010 по 2014 годы, может пережить новое рождение, и все это «благодаря» войне России против Украины. Движение неприсоединения было основано во время холодной войны по инициативе Египта, Индии и Югославии и включало в себя страны в основном из Азии и Африки, сохранявшие нейтралитет в конфликте между Востоком и Западом, не входя ни в НАТО, ни в Варшавский пакт. После мирных революций 1989 года это Движение во многом утратило свое значение. 

Иньяцио Кассис придумал понятие «кооперационный нейтралитет», вызвавшее настоящий ажиотаж на майском Всемирном экономическом форуме в Давосе. ©keystone/peter Schneider

«Однако подобно тому, как альянс НАТО заново возродился в результате войны России против Украины, так и группа неприсоединившихся стран может пережить свою „перезагрузку“, получив новые смысл и назначение самого своего существования. Такое развитие событий может быть вполне вероятным, если учесть, что Китай, Индия, Индонезия, Гана и государства Южной Америки к действующим санкциям против России не присоединились», — говорит П. Лоттаз. По сути, Индия и Китай придерживаются сейчас в ситуации войны в Европе ситуативного нейтралитета, хотя официально они и не используют этот термин; но так или иначе они остаются в стороне от этого конфликта. 

При этом надо понимать, что, в отличие от государств с постоянным нейтралитетом, таких как Швейцария, эти страны не обещают оставаться нейтральными вечно. Данный курс можно сравнить с американским изоляционизмом в начале Второй мировой войны. Тогда все тоже говорили об американском нейтралитете, который, как известно, закончился, после нападения на США Японии. Но до этого США в течение практически 150 лет сохраняли свой полный нейтралитет по отношению к европейским военно-политическим конфликтам. «Можно вполне сравнить США 19 века с Китаем сегодня», — говорит П. Лоттаз. «Китай тоже не пытается создавать сейчас военные союзы или вступать в уже существующие. Китай отнюдь не рад войне в Украине. Китай не хочет быть вовлеченным в какую-либо войну, если только речь не пойдет о судьбе Тайваня». По мнению П. Лоттаза, «великие державы всегда были ситуативно нейтральными».

«Гаагские конвенции были написаны и подписаны именно для них, а не для малых нейтралов, таких как Швейцария или Австрия. И как раз по этой причине законодательные основы политики нейтралитета сконструированы очень либерально, например, нейтралам разрешено торговать вооружениями при условии, что они в своей военно-экспортной политике относятся ко всем воюющим сторонам одинаково. Но сегодня Гаагские конвенции уже устарели, ведь начиная с 1907 года они обновлялись лишь эпизодически. Законодательные основы политики нейтралитета не учитывают киберпространство и современное ракетное вооружение. Эти соглашения необходимо актуализировать, с тем чтобы они отражали реалии 21 века», — говорит Паскаль Лоттаз.

Швейцарский нейтралитет всегда был гибким

По словам швейцарской эксперта Леа Шаад (Lea Schaad), многие в Швейцарии да и в окружающем мире просто не знают, что существует большая разница между законодательными основами политики нейтралитета и реальной политикой нейтралитета. Так, Гаагские конвенции довольно жестко предусматривают, что нейтральные страны не могут принимать участие в военных конфликтах. А вот политика добровольного нейтралитета направлена на то, чтобы просто убедить другие страны, что в случае войны данная страна останется в стороне, и, соответственно, такая позиция является более гибкой.

По словам Л. Шаад, Швейцария намеренно не вписала политику нейтралитета в свою федеральную конституцию, с тем чтобы политику нейтралитета можно было бы интерпретировать по-разному в зависимости от сложившейся военно-политической ситуации. «Во время холодной войны Швейцария трактовала нейтралитет довольно строго, можно сказать буквалистски. При тогдашнем министре иностранных дел Мишлин Кальми-Ре она перешла к более активной трактовке, а сейчас она даже регулярно присоединяется к экономическим санкциям».

Случай Австрии

В Австрии понимание того, что означает нейтралитет, также довольно заметно менялось с течением времени. Вступление в ЕС привело к тому, что Вена начала понимать нейтралитет «более динамично». «Присоединение к экономическим санкциям проблемой для Австрии не является, поскольку нейтралитет для нее является чисто военным фактором. Воевать — нет, но санкции — вполне», — говорит эксперт по международному праву Элизабет Хоффбергер-Пиппан из Немецкого института международных отношений и безопасности в Берлине.

Но ведь ЕС сейчас решил поддерживать Украину и в военном отношении? «В таком случае Австрия использует концепцию „конструктивного воздержания“, не поддерживая, но и не препятствуя соответствующим решениям. Тот факт, что Австрия участвует в международных организациях, таких как ЕС, неоднократно вызывает трения и в этой стране, даже несмотря на то, что, по мнению австрийского правительства, участие в международных структурах и органах вполне совместимо с нейтралитетом».

По мнению Э. Хоффбергер-Пиппан, важно, чтобы ЕС чутко учитывал особые потребности входящих в ЕС нейтральных государств, и Брюссель прямо обязался соблюдать эти потребности. В отличие от Швейцарии Австрия неоднократно разрешала пролеты самолетов НАТО через свое воздушное пространство, хотя как раз это-то довольно трудно совместить с нейтралитетом, трактуемым в соответствии с традиционным буквальным юридическим его пониманием.

Австрия утверждает, что, да, самолеты НАТО пролетают над австрийской территорией, но до сих пор они доставляли вооружения не прямиком на ТВД, но в другие страны НАТО, поэтому никакого нарушения нейтралитета тут нет. «В плане собственной обороны Австрия полагается на другие государства ЕС и НАТО», — говорит Э. Хоффбергер-Пиппан. С другой стороны, если бы, например, подверглась нападению Франция, то Австрия не стала бы посылать свои войска на помощь Франции в боевых действиях из-за своего нейтралитета, но при этом она нашла бы возможность проявить свою солидарность другими способами.

Паскаль Лоттаз также приводит примеры такого «гибкого курса»: когда в межвоенный период Швейцария была членом Лиги Наций, она придерживалась «дифференцированного нейтралитета» и участвовала пусть если и не в военных, то в уж по крайней мере в экономических санкциях. Но после нападения Италии на Эфиопию в 1935 году Швейцария поняла, что экономические санкции против Италии нанесли бы удар по италоязычному кантону Тичино, и поэтому она вернулась к так называемому «интегральному нейтралитету».

Новая интерпретация швейцарского нейтралитета?

По словам Л. Шаад, сейчас сложившаяся ситуация носит не менее «захватывающий» характер, с учетом придуманного нынешним президентом Конфедерации и министром иностранных дел Швейцарии Иньяцио Кассисом понятия «кооперационный нейтралитет», вызвавшего настоящий ажиотаж на майском Всемирном экономическом форуме. По мнению П. Лоттаза такие неологизмы, как «активный нейтралитет», «интегральный нейтралитет» или «кооперационный нейтралитет», являются политическими терминами, придуманными для того, чтобы «влить старое вино в новые мехи». Л. Шаад разделяет такие оценки.

Однако, по мнению этих двух экспертов, такая гибкость в интерпретациях политики нейтралитета постоянно приводит к одним и тем же дискуссиям между одними и теми же лагерями. С одной стороны, это те, кто придерживается строгого понимания нейтралитета. Они требуют, чтобы Швейцария относилась к воюющим сторонам одинаково как в военном, так и в экономическом плане, что исключает присоединение к санкциям. «Сегодня мы снова находимся в точке, от которой многие хотят начать возврат к «интегральному нейтралитету», — говорит П. Лоттаз. В Швейцарии это прежде всего правые партии и движения во главе со Швейцарской народной партией (SVP).

Кристоф Блохер (Christoph Blocher) и SVP хотят прописать интегральный нейтралитет в конституции Швейцарии. © Keystone / Gaetan Bally

С другой стороны, другие, прежде всего левые во главе с социалистами и зелеными, предпочитают придерживаться более активного понимания политики нейтралитета: они отвергают изоляционистский курс и требуют, чтобы Швейцария заняла на международной арене более активную позицию. «И тут было бы хорошо, если бы нам все-таки разъяснили и прояснили, какова же наша политика. Тогда при каждом геополитическом событии форс-мажорного характера у нас не возникали бы опять дискуссии о том, как должна вести себя Швейцария», — говорит Л. Шаад. И в самом деле, недавно правительство Швейцарии объявило о том, что оно готовит новый доклад по вопросу о базовых основах швейцарского нейтралитета в новых условиях. Прошлый такой доклад выходил еще в далеком 1993 году. 

По словам Л. Шаад, этот документ может стать новой цезурой и привести к очередному изменению направления движения Швейцарии, подобно тому как это произошло после окончания холодной войны. Наверное, действительно, изменившаяся геополитическая ситуация требует сегодня качественного переосмысления того, что есть нейтралитет. Перечеркнуть этот проект может патриарх швейцарской политики Кристоф Блохер и правоконсервативная Швейцарская народная партия (SVP). Они планируют вынести на референдум народную законодательную инициативу, предлагающую сделать интегральный всеобъемлющий нейтралитет частью федеральной конституции. Таким образом, последнее слово в вопросе о нейтралитете Швейцарии будет, как обычно, за самим народом.