Студенты-медики на переднем крае борьбы с коронавирусом в Швейцарии

Кантон Женева — один из наиболее пострадавших от пандемиии Covid-19 в Швейцарии. Keystone / Martial Trezzini

Пандемия вынудила швейцарские клиники и больницы провести радикальную реорганизацию. В этой ситуации студенты медицинских факультетов университетов считают своим долгом прийти и помочь там, где требуется дополнительный персонал, прежде всего — в отделениях интенсивной терапии. Мы поговорили с тремя такими студентами-медиками.

Прошло почти два месяца с тех пор, как в Швейцарии был зарегистрирован первый случай коронавирусной инфекции. Произошло это в италоязычном кантоне Тичино. Уже тогда при взгляде на ситуацию в Италии было ясно: швейцарская система здравоохранения скоро окажется перед вызовом небывалых масштабов. Было также ясно, что, несмотря на все меры, предпринятые для ограничения распространения вируса, медицинские учреждения здесь столкнутся с жесткой нехваткой персонала.

Стараясь «действовать на опережение» знаменитая Университетская Клиника Женевы (Hôpitaux Universitaires de Genève, HUG) обратилась с призывомВнешняя ссылка о помощи ко всем тем, кто обладает необходимыми навыками и квалификацией. На призыв откликнулись 800 человек, из них реально «призванными» оказались 140 человек. Это были главным образом студенты-старшекурсники средних специальных учебных заведений, выпускающих больничный обслуживающий персонал, студенты, проходящие в HUG практику в отделении физиотерапии, и, конечно, собственно студенты медицинского факультета Женевского университета. 

Пандемия кардинальным образом вмешалась в их учебные планы. Один из таких студентов — Батист (Baptiste). Он рассказал, что он проходил стажировку в Непале и был вынужден поторопиться, чтобы вернуться в Европу до закрытия аэропортов. «Я видел, как развивается ситуация, и решил, что смогу принести пользу в качестве добровольца в приемном покое или в отделении интенсивной терапии, короче говоря, там, где нужен дополнительный персонал». 

Батист, Лоранна и Мелани — студенты шестого курса Медицинского факультета Университета г. Женева. Они вызвались поработать в отделении интенсивной терапии, где сейчас проходят лечение самые тяжелые пациенты с Covid-19. tvsvizzera

Поэтому 22 марта он вернулся в Швейцарию, а четыре дня спустя уже работал в HUG. Среди отобранных добровольцев оказались также Мелани (Mélanie), проходившая перед началом кризиса стажировку в педиатрическом отделении кантональной клиники Невшателя, и Лоранна (Lauranne), стажер в отделении анестезии HUG в Женеве. Это отделение первым начало перестраиваться для работы в условиях пандемии.

Стажировка, которая «пошла не так»

Все трое учатся на 6-м курсе медицинского факультета Университета Женевы, добравшись до этапа обязательной для будущих врачей стажировки, которая в обычных условиях проходит в течение 10 месяцев в разных отделениях клиники. Естественно, для любой больницы «старшие» студенты являются наиболее надежной поддержкой и резервом в ситуации кризиса. Однако каждый из них должен вызваться на такую работу исключительно добровольно в связи с огромными рисками, которые несет в себе ежедневный контакт с людьми, инфицированными SARS-CoV-2.

Именно это и сделали наши собеседники: приняв все необходимые меры предосторожности, они без колебаний приступили к своей новой миссии. «Дома я теперь нежеланный гость, — улыбается Мелани. — Но к счастью, у меня в распоряжении есть отдельная квартира, в которой я могу жить во время карантина. Как только я поняла, что иду работать в реанимацию, то мне сразу же пришлось искать решение проблемы жилья, потому что я не хотела каждый день возвращаться домой после контакта с больными Covid-19 пациентами и подвергать опасности моих близких. У меня есть коллеги, которые переодеваются еще до того, как войдут в дом, а другие сразу с порога направляются в душ».

Однако все основные изменения касаются, разумеется, собственно работы. «Я был поражен масштабами кризисной реорганизации в клинике, — делится своим мнением Лоран. — Удивительно, как грамотно и быстро в Швейцарии учли опыт Италии, мобилизовав людей и оборудование и переделав всё таким образом, чтобы как можно эффективнее противостоять пандемии». Прежде всего надо бы освободить дополнительные места для коек интенсивной терапии. Обычно в клинике CHUV в интубированном состоянии одновременно находятся 15 человек, но сейчас таких (на момент написания статьи на итальянском языке) насчитывается шесть десятков. 

«Сейчас мы работаем в отделении, которое обычно предназначено для реанимации, но в нем всё уже переоборудовано как для размещения пациентов, пострадавших от Covid-19, так и под операционную», — рассказывает Батист. Сильно изменилась и атмосфера в отделении. «Это несколько действует на нервы: ведь в нормальной жизни в больнице толпятся люди. Теперь отделение закрыто, родственников пациентов сюда больше не пускают», — добавляет Мелани.

Видео Кантонального больничного комплекса Женевы (HUG) о работе в условиях пандемии (на французском языке):

Все контакты — по телефону

Эта «социальная дистанция» является для наших собеседников, наверное, наиболее важным аспектом нынешней ситуации. «Мы заботимся о людях, которые больше не могут напрямую контактировать со своими семьями, — объясняет Батист. — С родственниками госпитализированных пациентов мы обязательно связываемся, но только по телефону и каждые 48 часов. Кроме того, мы связываемся с семьями в случае значительного улучшения или ухудшения состояния здоровья заболевших».

«Из всех видов связи осталась только телефонная и это странно и непривычно, — говорит Мелани. — Обычно все-таки такая коммуникация происходит на личном уровне». «Мы также организуем видеоконференции с семьями, если они хотят увидеть своих близких, многие из которых лежат, будучи погружены в искусственную кому. Людям страшно и грустно, ведь единственный возможный контакт для них — это телефон. Этот опыт им запомнится надолго и окажет на них огромное влияние», — говорит Батист.

Трудовые будни реанимации

Дни здесь тянутся долго. Утром, после того, как уйдет на отдых ночная смена, трое студентов участвуют в очередном регулярном обходе. На них возложена задача проверять пациентов: находятся ли те в сознании, каков режим дыхания, как работают их почки. Все эти данные очень важны для настроек параметров аппаратов искусственной вентиляции легких или для составления графика медикаментозного лечения. 

Важная часть будней стажеров-добровольцев — это административная, бумажная работа. Необходимо вести досье пациентов, в которых следует точно отмечать, как их лечат и что уже было сделано. Эти и другие подробные «дневниковые» записи используются затем позже, когда человек выходит из комы. «Когда люди интубированы, позже они не помнят, что происходило в то время, пока они были погружены в состояние искусственной комы. Из их жизни просто исчезают две недели. Поэтому мы каждый день отмечаем все, что с ними происходило. 

Например, мы обязательно фиксируем степень интенсивности использования машины ИВЛ и уж тем более момент, когда больной начинает идти на поправку», — объясняет Мелани. Тому, кто работает в отделении интенсивной терапии, скучать не приходится. «В любой момент может что-то произойти, на что вы должны немедленно отреагировать. Теперь я более гибок и понимаю, что буквально каждый новый день несет с собой новые вызовы и непривычные ситуации». 

Elle ne fait pas la Une des médias, l’équipe du Service traitement et distribution du linge et pourtant elle a du courage à revendre. Il en faut pour extraire draps fourres et chemises patients des sacs de linges sales des unités médicales #covid19Внешняя ссылка #HUGcovid19Внешняя ссылка #SolidariteCOVID19Внешняя ссылка pic.twitter.com/ZABsggSyTTВнешняя ссылка

— HUG (@Hopitaux_unige) April 4, 2020Внешняя ссылка

«Порой мы работаем в относительно спокойном режиме, но иногда у нас нет ни минуты передышки, — говорит Лоранна. — Кроме того, мы сейчас не знаем, как будет развиваться общая ситуация в дальнейшем». Мелани подчеркивает, что «работа в отделении интенсивной терапии тяжела как физически, так и ментально. Мы начинаем в семь тридцать утра и заканчиваем около восьми вечера. Эмоционально это тоже сложно: вкладывать всю душу в уход за тяжело больными пациентами, держать связь с их семьями. Но я не могу сказать, что все это просто невыносимо. Напротив, мы на своем месте и мы делаем все возможное, чтобы справиться с ситуацией».