Швейцарское многоязычие: «На итальянском я становлюсь строже»

Переключаясь с языка на язык, можно, оказывается, почти магическим образом превращаться совсем в другого человека. Что стоит за этим феноменом? (Фото: инсталляция Mini Spiegellabyrinth, или «Миниатюрный зеркальный лабиринт» Петры Шойбер / Petra Scheuber.) © Keystone / Urs Flueeler

У тех, кто владеет несколькими языками, в распоряжении оказывается куда более широкая палитра выразительных средств, инструментов и форматов, позволяющих разнообразнее реагировать на те или иные жизненные ситуации. Более того, переключаясь с языка на язык, такие жители Швейцарии получают почти магическую возможность превращаться в совсем другого человека. Что стоит за этим феноменом?

На кухне шумит вытяжка, дети только что вернулись домой из школы. «Я говорю с ними почти исключительно по-итальянски», — говорит нам на бернском немецком языке автор и преподаватель йоги Элиза Малинверни. Двое её детей, однако, всегда отвечают ей на нормативном немецком. Или на диалекте. Старший сын вмешивается в разговор: Mängisch parleni o Italiano! Что, простите? В этой семье переключение между итальянским и бернским немецким происходит почти автоматически, мало кто задумывается, на каком и когда (и почему) языке удобнее говорить.

Элиза Малинверни (Elisa Malinverni) имеет для каждой грани своего характера отдельный язык. MAYA VARENKA KOVATSCH

И всё же, как считает Элиза Малинверни, каждый язык имеет свою прикладную функцию. «Итальянский для меня — это язык разного рода метких пословиц и поговорок. В нем также есть нечто от флирта, на нем я могу дать волю своей внутренней Софии Лорен. Но итальянский язык при этом также обладает для меня определённой строгостью, потому что он глубоко связан с моей матерью, а она была очень авторитарной персоной».

В её родительском доме постоянное переключение между итальянским и немецким языками не одобрялось, но сама Элиза, мать двоих детей, давно осознала, сколь тактически гибким является этот режим и как удобно этот инструмент применять в повседневной жизни. «Когда мне приходится выпихивать детей по утрам в школу, я перехожу на бернский немецкий. Но тогда я с ними автоматически менее строга, нежели если бы я говорила с ними на итальянском».

«Эмоциональный резонанс»

«Очень многие многоязычные люди воспринимают переключение с языка на язык в качестве метода переключения с одного эмоционально-личностного регистра на другой», — говорит Жан-Марк Девеле (Jean-Marc Dewaele), профессор Лондонского университета Биркбека (Birkbeck University of London) и специалист в области прикладной лингвистики. Выросший в Бельгии, он знаком с этим феноменом на собственном опыте. «Сам я читаю и пишу стихи почти исключительно на французском языке. В семье мы много говорим на фламандском. Но, становясь ученым, я превращаюсь в британца, будь то в выборе слов, будь то в отношении к жизни или в привычках».

Тезис Жан-Марка Девеле о том, что переключение с языка на язык равнозначно переселению из одной персоны в другую, был подтвержден и по итогам многочисленных исследований, в которых приняли участие в общей сложности около полутора тысяч человек. Примерно 80% опрошенных людей-полиглотов заявили, что ведут себя по-разному в зависимости от того, на каком языке они в данный момент говорят. По мнению Ж.-М. Девеле, причиной этого является «наведённое поле эмоционального языкового резонанса», которое функционирует в своего рода фоновом режиме.

Многоязычие и мораль

Насколько язык определяет наше сознание? Нашу личность? Образ мысли? Проведем известный мысленный эксперимент с поправкой на лингвистику: готовы ли вы спасти жизни пяти человек, пожертвовав одной жизнью? В фильме «Спасти рядового Райана» ответ на этот вопрос был дан более чем радикально: мы готовы пожертвовать пятью жизнями, чтобы спасти одну. Пошел бы ты на это? Ти б це зробив? Would you do that? Tu le ferais? Würdest du das tun? Würsch das mache?

В зависимости от того, на каком языке преподносится данная моральная дилемма, человек может прийти к разным выводам. Таков результат исследования, опубликованного в 2014 году Университетом Помпеу Фабра (Pompeu FabraВнешняя ссылка) в Барселоне. Говоря на родном языке, 80% респондентов всё же приняли решение не губить одного ради пяти (и согласились допустить гибель пяти ради одного, то есть, по сути, они оказались солидарны со С. Спилбергом). В сфере английского, второго, неродного языка соотношение резко изменилось. Респондентов, указавших, что они все-таки пожертвовали бы одним ради пятерых в соответствии с принципом утилитарности, то есть полезности, оказалось уже в три раза больше.

Многоязычная Швейцария в цифрах

Многоязычие является частью культурной, социальной и политической идентичности Швейцарии, оно закреплено законодательно.

В стране различают «национальные языки» и «официальные языки», понятие «государственный язык» в Швейцарии не используется.

Самым распространенным языком, на котором говорят в Швейцарии, является немецкий — на нём говорят 62,3% населения. В эту категорию входят как стандартный немецкий язык, так и многочисленные диалекты швейцарского немецкого, не имеющие стабильной грамматики и являющиеся по сути фонетическими итерациями той или иной региональной нормы, коренящейся в южно-немецких (швабских) диалектах Германии.

Не будучи полноценными языками, диалекты, тем не менее, играют роль важного фактора культурной самоидентификации жителей «немецких» кантонов. Стандартный немецкий язык используется на письме, диалекты – в быту в устной речи, что ведет к возникновению так называемой «диглоссии». Применяемый в СМИ (прежде всего в видеоформатах) диалект по факту ведет к дискриминации почти 30% жителей страны, не выучивших диалект с детства и не имеющих никаких шансов выучить его «по-настоящему» (за отсутствием грамматики и в ситуации слишком большого количества региональных вариантов произношения и словоупотребления) в зрелом возрасте.

Французский (стандартный, с небольшим вкраплением гельветизмов и с более медленным темпом устной речи) язык является основным для 22,8% населения страны, итальянский (стандартный)— для 8,0%, на ретороманском говорят 0,5% населения.

«Национальными языками» считаются в стране немецкий (стандартный), французский, итальянский и ретороманский. «Официальными языками» федерального уровня являются все эти же языки, кроме ретороманского: он, со своей стороны, является официальным языком регионального уровня. Его носители, как правило, всегда свободно владеют еще и немецким или итальянским языком. Ретороманский («руманч гришун») язык сам является искусственным образованием, используемым только на письме и в школах для преподавания, в быту его носители пользуются одним из пяти его диалектов (еще одна региональная диглоссия).

Четыре кантона — Берн, Вале, Фрибур и Граубюнден, а также город Биль / Бьенн — официально являются многоязычными территориальными образованиями.

Среди иностранных языков в стране наиболее распространены английский (на нем говорят 5,8% жителей Швейцарии) и португальский (3,5%), за ними следуют испанский, сербский, хорватский и албанский. Русский и украинский языки применяются в стране в пренебрежимо малых масштабах.

Регулярно используют более одного языка — на работе, в частной жизни или для потребления медиаконтента – более 60 % населения в категории старше 15 лет.

Авторы исследования пришли в итоге к выводу, что психологическая дистанция и прагматизм больше проявляются на втором, неродном языке, чем на первом, родном. «Участники исследования реагировали на родном языке более эмоционально —  и более рационально, говоря на  втором, неродном», — добавляет Жан-Марк Девеле. По его словам, в зависимости от контекста, в котором человек изучал язык, с данным языком связано больше или меньше эмоций. «Мы учим родной (первый) язык в семейном контексте, а это очень эмоционально заряженный контекст. Когда мы изучаем иностранный язык, второй язык, то поначалу особенно у нас нет свободного доступа к миру эмоциональных коннотаций. С первым, родным языком всегда связан очень значительный эмоциональный резонанс, в случае же неродного он, резонанс, весьма невелик».

Язык, миграция и вопрос поколений

Языковые стратегии поведения в семьях мигрантов хорошо описывает «модель трёх поколений», разработанная в 1970-х годах в США (PDFВнешняя ссылка). Первое поколение иммигрантов свободно говорит на языке страны происхождения, а на новом языке — зачастую лишь фрагментарно. Второе поколение в основном двуязычно. Жан-Марк Девеле добавляет, что для так называемых «секондос» (мигрантов во втором поколении) такая дилемма становится часто источником проблем, потому что им приходится доказывать на обоих языках свою принадлежность как к обществу страны происхождения, так и к новому обществу страны проживания. Третье поколение уже на языке своих бабушек и дедушек не говорит.

Эта модель проста и наглядна, проблема только в том, что в реальной жизни все порой бывает иначе. Модель предполагает, что третье поколение полностью перенимает язык «новой» родины, однако на самом деле языки страны происхождения и язык страны проживания всегда влияют друг на друга, сосуществуя как минимум параллельно. Примером тому как раз и может служить постоянное переключение между итальянским и швейцарским немецким, широко распространенное среди потомков итальянских гастарбайтеров в Швейцарии.

Как признает и Элиза Малинверни, многоязычные люди могут активно использовать переключение в качестве метода решения повседневных проблем и вопросов. Например, финансовые вопросы бывает полезно обдумать на более рациональном втором, иностранном, неродном языке. Переключение также является полезным инструментом в психотерапии. Об этом напоминает Жан-Марк Девеле. «Пациентам порой легче описывать свою травму на более рациональном неродном языке. На более поздней стадии проблемы могут быть выражены и на родном языке, пусть даже терапевт его и не понимает».

Таким образом, языки с их разными «наведёнными эмоциональными резонансными полями» могут по-разному воздействовать на самих говорящих. «Я думаю, что в возможности по-разному переживать себя на разных языках есть что-то замечательное. Когда у тебя для каждой грани твоей собственной личности есть свой язык – это ведь просто здорово», — резюмирует Элиза Малинверни. При этом лингвист Жан-Марк Девеле добавляет, что «новым языком сердца» может со временем стать и даже второй неродной иностранный язык. И это внушает надежду и оптимизм.