Эхо войны над Швейцарией

Швейцарские пограничники на КПП Барген (Bargen) принимают в апреле 1945 года беженцев, в том числе и советских военнослужащих. Keystone

В 2015 году Швейцария отмечает целый ряд исторических юбилеев, среди которых заметное место занимает и 70-летие со дня окончания Второй мировой войны. Конфедерация сохраняла нейтралитет, но бесследно военная буря не прошла и для нее тоже. Мы решили расспросить как обычных швейцарцев на улице, так и экспертов с университетских кафедр, что знают они о войне сегодня, спустя семь десятилетий, и как они относятся к историческим юбилеям.

Швейцария в период Второй мировой войны оказалась в уникальной ситуации. Окруженная почти со всех сторон державами Оси, она буквально ощущала огненное дыхание самого масштабного военного конфликта современности. Но сама война обошла ее стороной. Не случайно поэтому, что в конце последнего десятилетия 20-го века страна не избежала периода очень эмоциональных дискуссий на военную тему.

Что уберегло ее от разрушения и порабощения? Мужество народа и армии? Или «гибкая» финансовая и экономическая политика тогдашнего руководства? Выпущенный уже в начале 21-го века так называемый «Доклад Комиссии Бержье» суммировал результаты работы, проведенной за пять лет международной комиссией историков, став только началом долгого процесса переосмысления этого трагического опыта.

А что знают о той войне простые швейцарцы в наши дни? И что говорят эксперты о ней и о современной моде на всякого рода исторические юбилеи?

Сложная тема

Граждане Конфедерации как-то не очень любят беседовать на эту тему. Но абсолютное большинство тех, кто по просьбе портала Swissinfo все-таки согласились на разговор, знали о Второй мировой сравнительно немало. «Я люблю историю, учил ее в школе, и много знаю про мировую войну», — говорит 33-летний Рафаэль, работник студии звукозаписи в Лозанне.

«Как начиналась Вторая мировая, я толком сказать не могу. Знаю только, что это был один из самых известных в мире военных конфликтов с участием Гитлера, который был родом из Австрии. Он хотел построить великий рейх и сделать арийскую расу преобладающей, а евреев он решил уничтожить в газовых камерах. Их погибли несколько миллионов», — говорит Юлия, медсестра 27-ми лет.

«Во Второй мировой войне принимали участие „державы Оси“ и „Союзники“. Она началась со вторжения Германии в Польшу. Вел войну Гитлер и его национал-социалистическая партия. Закончилась война вхождением русских войск в Берлин, а Япония капитулировала из-за атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Знаю также, что был Холокост, когда миллионы евреев были убиты нацистами в концентрационных лагерях», — рассказывает Майкл, финансист 35-ти лет.

Довольно неплохо осведомлен и Филипп, 24-летний проект-менеджер из финансово-консалтинговой компании. Он тоже знает, что «нацистская Германия стремилась завоевать мир». В прошлом году он, путешествуя по Польше, посетил печально известный Освенцим. «На меня эта экскурсия произвела очень сильное впечатление. Рассказать, что там было, довольно сложно — нужно побывать в этом месте самому», — добавил он.

«Я родилась в Люцерне в 1939 году, как раз тогда, когда началась война», — вспоминает 76-летняя пенсионерка Хедвиг. «Я с грустью вспоминаю тот период. Мне было года четыре, я помню, что испытывала постоянное чувство страха, так как мама говорила мне: „Мы должны молиться, чтобы война не пришла к нам в дом“. И мы молились каждый день…»

Нейтралитет, но…

Особая тема — это швейцарский нейтралитет в период войны. Говоря о нём, швейцарцы непременно добавляют оговорку «но…». «Швейцария была нейтральна, но это был способ выживания. В Швейцарии оседали деньги, награбленные нацистами. С другой стороны, нас не так-то было легко завоевать, нас защищали горы, да и географическое расположение благоприятствовало», — говорит Рафаэль.

«Швейцария была официально нейтральной, но тесно сотрудничала как с „Союзниками“, так и с нацистской Германией», — говорит Петер, работник СМИ, 52 года. «Швейцария не участвовала в войне благодаря нейтралитету. Пресса у нас была свободная и могла критиковать нацистов. Правда, мы не пускали к нам евреев-беженцев, но только потому, что мы не должны были провоцировать Германию», — говорит Саломе, ассистент маркетолога, 30 лет.

Медсестра Юлия рассказывает о том, что она «родилась в городе Шаффхаузен, прямо на немецкой границе. Со слов моего деда, в этом регионе Швейцарии, похожем на полуостров, глубоко вдающийся на территорию Германии, было особенно опасно и сложно. Люди боялись бомбежек, по вечерам действовал режим затемнения. Некоторые рисовали на своих крышах швейцарские кресты, чтобы бомбардировщики нас не перепутали. Но это не помогло. В апреле 1944 года город подвергся сильной бомбежке. Погибли люди».

«В парламенте постоянно шла трудная борьба вокруг того, как нам следует толковать нейтралитет на практике. Следует сказать отдельное спасибо Готтлибу Дуттвайлеру (основателю сети швейцарских магазинов розничной торговли „Migros“), который создал партию „Der Landesring der Unabhängigen“ („Национальное движение независимых сил“), активно выступавшую в поддержку нейтралитета», — говорит 33-летний преподаватель Марсель.

Страна, которую уберегла история?

«В швейцарском национальном сознании преобладает образ Конфедерации, почти чудесным образом убереженной от войны. Разумеется, возникает вопрос, как это стало возможным? Многие ссылаются на швейцарский нейтралитет. В Швейцарии сейчас, особенно в связи с 500-летием со дня битвы при Мариньяно, идут жаркие дискуссии о корнях нейтралитета, а это свидетельствуют о том, что данная проблема до сих пор не утратила своей значимости», — говорит профессор Университета Санкт-Галлена Ульрих Шмид (Ulrich SchmidВнешняя ссылка).

«После Второй мировой войны в Швейцарии возникла теория „Особого случая“ („Sonderfall“). Считалось, что Швейцария была избавлена от оккупации благодаря армии и в результате мудрого внешнеполитического курса. Такое толкование истории преобладало следующие полвека», — говорит журналист и историк Томас Буомбергер (Thomas BuombergerВнешняя ссылка).

«И только в 1990-е годы, когда на сцену выступило новое поколение критически настроенных историков левых взглядов, эта картинка начала все активнее ставиться под вопрос. Началось изучение экономических и финансовых аспектов нейтралитета периода войны, которые, как утверждали многие, сыграли для „спасения“ Швейцарии куда более значимую роль, нежели ее готовность воевать».

«Война оказала серьезное влияние на формирование современного швейцарского самосознания», — говорит профессор восточноевропейской истории Бернского университета Юлия Рихерс (Prof. Dr. Julia RichersВнешняя ссылка). «Парадоксально, что при этом в нём уживаются, по меньшей мере, два нарратива. 

Первый рассматривает Швейцарию в качестве страны в состоянии вооруженного нейтралитета, второй был сформулирован в 1990-х годах в рамках „комиссии Бержье“, которая серьезно расширила историческое понимание швейцарского нейтралитета, добавив в него новые аспекты. Они вошли в учебники, но некоторым они пришлись, прямо скажем, не по вкусу».

Исторические юбилеи — «необходимое зло»?

Профессор Юлия Рихтерс отмечает, что юбилеи важны для формирования национальной идентичности, но при этом очень многое зависит от политической конъюнктуры, от того, какие аспекты исторического опыта будут использованы, а какие опущены.

«Исторические юбилеи должны служить нам уроком на будущее, в качестве напоминания о хороших и плохих вещах, а также как память о погибших людях», — считает 35-летний финансист Михаэль. «Я с интересом и уважением отношусь к историческим юбилеям. Мы никогда не должны забывать трагический опыт Второй мировой», убеждена медсестра Юлия.

«Я согласен, что «тот, кто не помнит историю, обязан пережить ее снова». С другой стороны, я не поклонник юбилеев, хотя порой это единственный способ вспомнить о событиях истории. Так что исторические юбилеи — это «необходимое зло», — говорит проект-менеджер Филипп.

«Мое отношение к историческим юбилеям не очень позитивное. Хорошо, конечно, когда люди вспоминают о значимых датах, но плохо, когда эти даты пытаются подогнать под какие-то актуальные политические нужды», — говорит Штефан, учитель младших классов 60-ти лет.