«Колбасная вечеря» и начало Реформации в Цюрихе

Ханс Оггенфус, Лоренц Хохрютинер и Никлаус Хоттингер опрокидывают в 1523 году крест у ворот Цюриха там, где сегодня расположен его пригород Штадельхофен (Stadelhofen). Bullingers Reformationschronik, 1605

В этом году мир отмечает 500-летие Реформации. Корни этого всемирно-исторического явления находятся в Германии, где Мартин Лютер, опубликовав свои знаменитые 95 тезисов, поставил под вопрос социальную роль католической церкви с ее практикой торговли индульгенциями. Лютер не собирался основывать новую Церковь, он хотел исправить старую, но у Истории на этот счет было свое мнение. Начавшись в Германии в качестве локального движения, Реформация очень скоро перекинулась и на соседние страны, в том числе и Швейцарию, однако южнее Рейна зерна её упали на совсем иную почву.

Кощунство! Это было настоящее кощунство! Такого рода гневные восклицания отнюдь не остались в прошлом: в России, например, группа «Pussy Riot», исполнив свой знаменитый танец в храме, тоже по большому счету, как и Лютер 500 лет назад, преследовала цель выставить на посмешище церковь, давно уже ставшую винтиком государственного репрессивного механизма, этаким министерством по делам религии. Реформации, правда, в России не получилось, участниц группы ждала тюрьма, но крылатое слово «кощунство» на время заполонило СМИ.

Нечто похожее имело место и в Цюрихе 9-го марта 1522 года, в первое воскресенье Поста накануне Пасхи. Место действия: типография в историческом особняке «Haus zum Weingarten» («Дом у виноградника») по адресу переулок Грабенгассе (Grabengasse), который находился рукой подать от тогдашних городских стен Цюриха. Здесь во второй половине дня среди подвижных литер, наборных касс и верстаток сошлась и, как водится, заспорила дюжина граждан Цюриха. Предмет их спора — католическая церковь, ее позиция в обществе и то, как, где и когда ей можно было бы бросить вызов!

Лео Иудэ (Leo Jud), гравюра. Bibliothek des evangelischen Predigerseminars in der Lutherstadt

Среди спорщиков находился и Кристоф Фрошауэр (Christoph Froschauer), владелец типографии, находящийся на подряде у городских властей. Именно здесь отцы города Цюрих печатают все свои официальные бумаги. Присутствуют и двое священников, один из которых — Ульрих Цвингли (Huldrych Zwingli), 38-летний каноник родом из региона Тоггенбург, что на востоке Швейцарии. После учебы в Вене и Базеле он служил капелланом сначала в кантоне Гларус, потом в знаменитом католическом монастыре в городе Айнзидельн (Einsiedeln), после чего его призвали в Цюрихский собор Гроссмюнстер (Grossmünster), в стенах которого он быстро приобрел репутацию священника талантливого, но очень своенравного. Второго священника звали Лео Иудэ (Leo Jud). Родом из Эльзаса, в 1519 году он стал преемником Цвингли в Айнзидельне. Возраст у них был почти один и тот же, Лео Иудэ был не только другом, но и близким единомышленником Цвингли.

Эпоха религиозного смятения

Кроме теологов присутствовали на сходке, как бы сейчас сказали, и представители малого среднего бизнеса, сиречь ремесленники: портной Ханс Оггенфус (Hans Oggenfuss), да ткач Лоренц Хохрютинер (Laurenz Hochrütiner), да башмачник Никлаус Хоттингер (Niklaus Hottinger). Все они давно уже снискали себе в Цюрихе славу убежденных сторонников идей Реформации. Уже позже, в 1523 году, они даже приобрели известность далеко за пределами Цюриха, устроив нечто вроде хэппенинга или художественно-политической провокации. Нет, они не поджигали дверь офиса тайной полиции, а просто свалили придорожный крест, установленный у городских ворот Цюриха, изрубив его потом в мелкую щепу. Четвертый ремесленник среди них пекарь Генрих Эберли (Heinrich Äberli), убеждений не менее радикальных, если даже не более.

Ульрих Цвингли (Huldrych Zwingli) в рабочем кабинете записывает основные тезисы своего учения. Bullingers Reformationschronik, 1605

Вот только третьего дня, в священный день начала Поста, в пепельную среду (лат. Dies Cinerum), она же чистый понедельник, совершил он нечто, что всеми добрыми католиками воспринято было не иначе как оскорбление и плевок в самую их католическую душу. Пришедши в таверну «Zum Weggen», хозяином которой был цех цюрихских пекарей, он демонстративно, на глазах у всех добрых бюргеров, употребил, как говорят источники, некое «мясное жаркое» («Braten»), им же с собой, скорее всего, и принесенное, понимая и осознавая при этом, что мясо есть в первый день Поста запрещено наистрожайше. Ничего похожего в Цюрихе до того дня не происходило, впрочем, это, на первый взгляд пустяковое событие, хорошо отражает эпоху идейной смуты, характерную для Европы начала 16-го века.

И вот, собравшись в городской типографии, порешили все они окончательно сжечь за собой мосты и, нарушив законы Поста, бросить церкви последний и решительный вызов. Вместо жаркого, правда, приготовили они и употребили за милую душу копченые, на удобные порционные кусочки порубленные колбаски. Источники говорят, что перед этим провисели сии колбасы целый год в каминном дымоходе, отчего были они очень пряные и жесткие. Единственно, о чем летописи умалчивают, так это о царившем в ходе этой «тайной вечери» настроении и о мотивах, побудивших этих людей, давясь и вытирая выступивший на лбу пот, жевать нарубленную кругляшками колбасу: то ли шутка это была такая, то ли делали они это все на полном серьезе. Так или иначе, но весть о столь невероятных «мятеже» и «кощунстве» очень быстро разлетелась по окрестным общинам.

«Истинное благочестие — в вере и любви»

Из всех тех, кто собрался для поедания революционной колбасы, один только Цвингли остался в стороне и только наблюдал за происходящим. Впрочем, на него возложена задача не менее, если даже не более важная, а именно, найти всему происходящему соответствующее религиозно-теологическое обоснование. Двумя неделями позже Цвингли выступил с пламенной речью «Von erkiesen und fryheit der spysen» («О свободе выбора пищи»), в ней он утверждал, становясь на точку зрения апостола Павла в его послании к римлянам, что истинное благочестие — в вере и любви, а запрещение той или другой пищи противно смыслу Евангелия и свободе христианина.

Нарушить пост, по его мнению, не грех, который должен быть наказан по законам Церкви, более того, поститься или нет есть дело личной совести: «Хочешь поститься — делай это, предпочитаешь не есть мяса, так и не ешь его, оставь только добрым христианам их свободу выбора». Но этим дело не кончилось. Так как проповедь в церкви толковалась врагами Реформации порой искаженно, Цвингли решился напечатать ее в типографии Фрошауэра. «Это было первое сочинение Цвингли в духе реформы, и оно не замедлило поднять бурю»*.

И в самом деле, в тавернах начались драки между сторонниками и противниками Цвингли, множились слухи, что враги Цвингли хотят похитить его и тайно доставить в Констанц ко двору Епископа, дабы тот привлек мятежного каноника в ответственности. Пока же суд да дело, правительство Цюриха заказало, как бы сейчас сказали, теологическую экспертизу, авторы которой, с одной стороны, встают на сторону Цвингли, но с другой, для порядка, рекомендуют наказать смутьяна. Чуть позже, 7 апреля 1522 года, в Цюрих прибывает делегация представителей Епископа из Констанца с этим же требованием. В итоге, после переговоров и консультаций, стороны решают заслушать самого Цвингли, дабы тот сам изложил свои мотивы.

Разрыв с католической традицией

«Причины, побудившие Цвингли на этот шаг (согласиться участвовать в диспуте — прим. ред.), вполне понятны. В самом деле, почва для реформы была расчищена, откладывать ее дольше, ввиду обострившихся отношений с церковью, становилось невозможным». В этой ситуации разумнее всего было «отдать дело реформы под покровительство светской власти. Лютер обратился для этого к князьям. Цвингли как республиканец решил вверить реформу самому народу, который был представлен в лице (городского) совета».

Приготовившись к диспуту, Цвингли составил 67 тезисов, в которых изложил сущность своего учения. Вот только некоторые из них: «Иисус Христос — единственный путеводитель к спасению, поэтому, кто ищет или указывает другую дверь, тот убийца душ и тать», «Христос — единственный посредник между людьми и Богом», «Никакой христианин не обязан сделать того, что не повелено Богом; он может употреблять всякую пищу во всякое время», «Ничто так не противно Богу, как лицемерие».

Вверху слева можно увидеть изображение стоящего среди виноградников дома Кристофа Фрошауэра «Im Wyngarten. Zur alten Truckerey», в котором и состоялась «колбасная вечеря». Holzschnitt von Jos Murer, 1576

Через два дня после диспута и епископские посланники, и правительство Цюриха, осудили нарушение Поста. Однако поскольку доказательно обвинить в ереси Цвингли не удалось, правительство города заявило, что данное решение является временным, и что для окончательного прояснения ситуации необходимо получить решение высших церковных инстанций. На первый взгляд, ничего особенного в этом решении не было, но это только на первый взгляд. Ведь тем самым светские власти взяли на себя ответственность за дело церковного характера, признав Цвингли в качестве равноправного участника теологической дискуссии фундаментального характера.

Для Цвингли это была решающая победа, положение же, в которое попал его издатель Фрошауэр, было куда более сложным. Будучи зависимым от заказов правительства города, он вынужден принести официальное извинение за то, что памфлет, наделавший столько шума и принесший столько сложностей, был напечатан именно в его типографии. Однако при этом он указал на то, что накануне Франкфуртской книжной ярмарки у него было столько заказов, что работать ему приходилось день и ночь, а в такой ситуации «от одной кашки можно было протянуть ножки».

Впрочем, с исторической точки зрения он находился на верной стороне, а потому через несколько лет первая полная реформационная Библия была отпечатана именно у него. В самом же Цюрихе через год после легендарной «колбасной вечери» были отменены все связанные с Постом пищевые запреты. Тем самым правительство города не только фактически согласилось с цвинглианским толкованием Священного писания, но еще и совершило формальный разрыв с католическими традициями. Так что если в Германии реформационный раскол начался с 95 тезисов и торговли индульгенциями, то в Швейцарии в начале Реформации находилась одно жаркое и несколько копченых колбасок.

*Цит. по: Порозовская Б. Д. Ульрих Цвингли (1484-1531). Его жизнь и реформаторская деятельность. Биографический очерк. 1892.

Перевод с немецкого и науч. редакция: Игорь Петров.