Как экономика Швейцарии будет выбираться из вирусного кризиса?

Закрытые магазины, отмененные рейсы, вяло текущий бизнес: из-за пандемии швейцарская экономика теряет 4-5 млрд. франков в неделю. Keystone / Alexandra Wey

Нынешняя пандемия коронавируса, несомненно, ввергнет мировую экономику в состояние рецессии, по крайней мере на первую половину года. Какие инструменты в настоящее время имеются в распоряжении Швейцарии для минимизации экономического и социального ущерба, вызванного этим кризисом? И какие факторы могут поставить под угрозу перспективы восстановления её экономики? Мы рассмотрели основные плюсы и минусы.

В начале была сумма. Сумма была 13 марта, и равнялась эта сумма 10 миллиардам швейцарских франков. Затем, 20 марта 2020 года, она была увеличена до 40 млрд, а 3 апреля — до 60. Эти невероятные суммы, в частности, предназначены для обеспечения бизнеса ликвидностью, для предотвращения, насколько это возможно, увольнений и для компенсации потерь доходов индивидуальных предпринимателей и самозанятых лиц, составляющих становой хребет всей швейцарской экономики. Это самый большой пакет экономических мер помощи национальной промышленности, который когда-либо формировался правительством Швейцарии.

Сравним только: те 60 миллиардов швейцарских франков, о которых до сих пор говорили в прессе, фактически соответствуют федеральным бюджетным расходам за целый год. Фактические расходы госбюджета Швейцарии в 2019 г. и в самом деле сравнимы, они составили 71 миллиард швейцарских франков, что эквивалентно 8,5% от объема валового внутреннего продукта (ВВП), который в Швейцарии составляет 700 миллиардов франков. 

Много? Но и этого, вероятно, все равно будет недостаточно для покрытия всего экономического ущерба, нанесенного пандемией. По разным оценкам, швейцарская экономика теряет сейчас от 4 до 5 миллиардов франков в неделю, и эти потери могут значительно возрасти, особенно если нынешняя ситуация сохранится и если результатом станет банкротство заметного количества компаний.

Вспомним, что Швейцария уже переживала в своей новейшей истории жестокий кризис: речь идет о мировом финансовом кризисе 2008 года. Тогда ее экономика прошла эти бурные месяцы с гораздо меньшими потерями, особенно это было заметно на фоне других стран, и это несмотря на то, что один из столпов её экономики — банковский сектор — был затронут кризисом самым непосредственным образом. 

Это было связано со структурными преимуществами и особенностями экономики этой страны. Сегодня Швейцария также располагает, по крайней мере, тремя очень сильными козырями, которые позволят ей найти решение и этой задачи исторического масштаба. К сожалению, в данном случае в наличии у нее имеются еще и три негативных фактора, которые могут серьезно помешать ей сделать это. 

Какие это плюсы и минусы?

Плюс номер 1: низкий уровень государственной задолженности

Члены группы стран G20, на долю которых приходится 85% мирового экономического производства, заявили, что для минимизации экономического и социального ущерба от пандемии, для содействия росту и поддержания стабильности рынка ими будет в совокупности выделено 5 триллионов долларов. Да и правительства многих других стран также, по меньшей мере на словах, заявляют о готовности закачать в свои экономики огромные суммы. 

Эти инвестиции имеют принципиальное значение для ликвидации последствий нынешней чрезвычайной ситуации, однако они будут весьма негативно сказываться на уровне государственного долга в этих странах. По данным ОЭСР, уже в 2018 году во многих странах долговое бремя уже достигло просто чрезмерных масштабов. Так, в Японии госдолг оставил 240% от ВВП, Италии – 147%, в США – 136%, во Франции – 122%, в Великобритании – 117%, в Испании – 115%. 

В Швейцарии объем государственного долга федерального правительства, кантонов (субъектов федерации) и муниципальных образований (общин) составляет лишь 27% от ВВП. Этот показатель образуется путем сложения внутреннего и внешнего долга Швейцарии, долгов субъектов федерации (кантонов) и муниципалитетов (общин), включая государственные гарантии по кредитам предприятий (до начала программы поддержки бизнеса). Такая комфортная ситуация связана прежде всего с действием механизма «долгового тормоза». 

Введенный Конфедерацией в 2003 году, он был призван помочь избегать критических структурно-финансовых дисбалансов, положив в итоге конец процессу непрерывного аккумулирования дефицита госбюджетов всех уровней, происходившему в стране начиная с 1990-х годов. С 2006 года профициты общественных бюджетов (федеральный центр, регионы, муниципальные образования) автоматически депонируются на счетах бюджетов всех этих трёх уровней и идут затем на погашение госдолга. Механизм «долгового тормоза», который теперь действует также на уровне кантонов, дает Швейцарии в целом хорошую финансовую свободу для противодействия последствиям пандемии.

Плюс номер 2: бюджетная поддержка компаний, перешедших на режим сокращенного рабочего графика

Еще одним важным инструментом смягчения экономических и социальных последствий пандемии является выделяемая из госбюджета компенсация компаниям, перешедшим на режим укороченного рабочего дня. Именно поэтому бизнес может не сокращать персонал, но просто переводить работников на определенный период времени на укороченный график, используя данные субсидии для покрытия части недополученной сотрудниками заработной платы.

Благодаря этому инструменту работодатели имеют возможность сохранить в своих компаниях высококвалифицированную рабочую силу, которая способна быстро вернуться на работу после прекращения режима карантина и возобновить деятельность. Сотрудники, со своей стороны, не становятся официально безработными, сохраняя в полном объеме все свои возможности и права социальной защиты. 

В Швейцарии такие компенсации уже выплачивались компаниям во время недавних кризисов, но еще никогда этот инструмент не задействовался в нынешних масштабах. Так, с середины марта 2020 года на компенсационные пособия в Швейцарии претендовали около 1,3 млн человек, что соответствует четверти от общей численности трудоспособного населения Швейцарии. Для сравнения: только за последние три недели в США работу потеряли до десяти миллионов человек.

Плюс номер 3: собственный независимый ЦБ

Европейский центральный банк в эпоху Марио Драги (Mario Draghi) сыграл ключевую роль в стабилизации экономической ситуации в еврозоне после глобального экономического кризиса 2008 года, однако текущие противоречия, связанные с порядком и условиями выпуска еврооблигаций, в очередной раз показывают нам, насколько противоречивы и разнонаправленны ожидания ведущих европейских государств.

Швейцарский Национальный он же Центральный банк (SNB / ШНБ) имеет возможность проводить собственную денежно-кредитную политику с учетом специфических потребностей именно швейцарской экономики. И тут мы имеем ответ на главный вопрос: если коронавирусный кризис исчерпает все ресурсы «расширенного» швейцарского правительства (центр, кантоны, общины), то что тогда? А тогда на очереди окажется ЦБ, имеющий достаточно активов для столь же мощных денежных вливаний в экономику.

Идея таких интервенций всегда вызывала гнев либеральных и консервативных партий и соответствующим образом настроенных экономистов. Однако именно SNB в 2008 году спас крупнейший швейцарский банк UBS. Давление на Центральный банк, который в прошлом 2019 году получил прибыль в размере 50 млрд франков, станет достаточно сильным, но только в случае возникновения действительно серьезных социальных диспропорций. Так или иначе, на его помощь Швейцария может положиться всегда.

Теперь речь пойдет о минусах.

Минус номер 1: зависимость от экспорта

Внутренний рынок Швейцарии, страны с населением меньшим, чем порой население одного крупного города (8,5 млн чел.), весьма невелик, его не сравнить с внутренним рынком даже Германии, не говоря уже о таких гигантах, как Япония, США и Евросоюз в целом. 

Свой практически каждый второй франк Швейцария зарабатывает за границей. Более двух третей промышленного экспорта Швейцарии приходится на ЕС и США. И если эти рынки действительно впадут в длительную, глубокую рецессию, то это также может иметь очень серьезные последствия и для экономики Швейцарии, как это уже было во время кризиса в 2008 году.

Минус номер 2: слишком дорогая национальная валюта

Сильный швейцарский франк долгие десятилетия являлся символом стабильности швейцарской экономики. Это обстоятельство всегда помогало привлекать в экономику страны прямые иностранные инвестиции, а швейцарские банки могли рассчитывать на постоянный приток свежего капитала, как частного, так и корпоративного.

Но самое позднее с момента появления на мировом рынке новой валюты евро сильный франк стал, наоборот, скорее слабым местом экономики Швейцарии – любое укрепление европейской валюты ослабляет с тех пор конкурентоспособность экспортной отрасли промышленности страны и, что очень важно, туристического сектора Конфедерации: отдых в швейцарских Альпах становится все более дорогим удовольствием.

За последние две недели швейцарскому ЦБ вновь пришлось несколько раз совершать интервенции на рынке, с тем чтобы предотвратить дальнейшее укрепление (удорожание) франка, с учетом того, что в период кризисов эта валюта традиционно становится так называемой валютой-убежищем. Однако в случае возобновления в еврозоне периода уж очень сильной турбулентности даже этих интервенций может оказаться недостаточно для поддержания обменного курса франка на приемлемом для экономики страны уровне. Ведь дорогой франк бьет по экспорту, а он… смотри «Минус номер 1».

Минус номер 3: конец банковской тайны

После преодоления глобального экономического кризиса 2008 — 2011 годов Соединенные Штаты Америки и ключевые европейские страны были вынуждены финансировать более чем масштабные меры по спасению системно релевантных банков и столь же разорительные программы содействия экономическому восстановлению. Все эти меры оставили после себя огромную гору государственного долга. 

Чтобы как-то снова пополнить государственную казну, правительства этих стран решили реализовать целый ряд мер, включая совместную стратегию по устранению налоговых лазеек, которые ранее использовались компаниями и частными лицами для сокрытия своих активов от глаз налоговых органов. В итоге под эгидой «Группы двадцати», стран ОЭСР и ЕС была сформулирована и претворена в жизнь очень важная налоговая реформа глобального масштаба. 

В центре реформы находится механизм автоматического обмена банковской и налоговой информацией по банковским счетам и депозитам нерезидентов. Для Швейцарии это означало конец знаменитой банковской тайны (внутри страны по счетам резидентов режим банковской секретности пока продолжает работать). Кроме того, начали функционировать и новые правила налогообложения транснациональных корпораций и прочих так называемых «домицилированных» компаний и фирм холдингового типа. 

Швейцария является одной из стран, в наибольшей степени затронутых новыми международными стандартами. Она долгое время сопротивлялась отмене «банковской тайны», однако, будучи изолированной на международной арене, была вынуждена подчиниться новым реалиям. Такой сценарий грозит повториться и в рамках нынешнего кризиса. Например, в ходе текущих консультаций «Группы двадцати» (G20) и Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) по параметрам новой международной системы корпоративного налогообложения правительство Швейцарии (Федеральный совет) вряд ли будет иметь хотя бы какой-то шанс защитить свои интересы. 

А ведь эта новая система должна позволить, в частности, странам с обширным внутренним рынком получать гораздо большую долю от суммы налогов, выплачиваемых, например, такими IT-гигантами, как Google и Facebook, а также другими транснациональными компаниями. По первоначальным оценкам, в результате введения таких новых правил Швейцарская Конфедерация потеряет примерно пять миллиардов швейцарских франков налоговых поступлений в год. Почему? Потому что рынок Швейцарии… смотри «Минус номер 1». 

Какие выводы?

Экономика Швейцарии будет вынуждена в рамках выхода из нынешнего кризиса пройти очередной этап перестройки. Компании должны будут изыскать новые способы повышения своей конкурентоспособности и эффективности, они будут обязаны еще в большей степени сделать ставку на преимущества цифровой революции, каковые стали очевидны особенно сейчас, в ситуации массового ухода значительной части занятого населения на режим «удалённой работы». Есть все основания полагать, что гибкая, глобализированная экономика страны сумеет выбраться и из этого кризиса, однако столь же ясно, что без очередного раунда порой болезненных структурных реформ ей не обойтись.