Швейцарская школа: четкие принципы и открытость для диалога

С начала октября 2023 года абайю носить в учебных заведениях Франции запрещено: это фото сделано перед Лицеем Генриха IV (фр. Lycée Henri-IV) в Марселе 4 сентября 2023 года. Keystone / Vallauri Nicolas

Школьное образование и религия не всегда «живут дружно»: во Франции и Бельгии начало нынешнего учебного года выдалось в этом смысле довольно напряженным: речь шла о том, в чём можно приходить в класс, а в чём нельзя. В швейцарских школах ситуация совсем иная: там споров и противоречий на почве религии не бывает. Ну, или почти не бывает.

Во Франции и Бельгии начало нынешнего учебного года выдалось довольно напряженным: речь там опять шла о том, в чём можно приходить в класс, а в чём нельзя. Напомним, что во Франции, стране строгого лаицизма (принцип фундаментального отделения государства от церкви), после нашумевшего запрета на ношение в школе исламского платка дело дошло и до дискуссий вокруг традиционного исламского платья абайи — длинного до пола традиционного арабского женского платья с рукавами черного цвета без пояса.

Государственный совет Франции (фр. Conseil d’État, орган французского правительства, высшая судебная инстанция по административным делам. — Прим. ред.) утвердил запретВнешняя ссылка на его ношение в общественных / муниципальных школах, посчитав, что внешний вид учащихся не должен иметь ничего общего с религиозной атрибутикой. Ассоциация «Акация за права мусульман» (Action droits des musulmans) потребовала приостановить действие этого запрета на том основании, что он якобы является дискриминационным и нарушает права человека. Тем не менее судьи Государственного совета сочли, что данный запрет не представляет собой «серьезного и противозаконного посягательства на права человека, в частности, на неприкосновенность частной жизни».

В Бельгии предметом споров стала программа EVRAS (Éducation à la vie relationnelle, affective et sexuelle / Половое воспитание и сексуальное просвещение). Распространение нового методического руководства по этой программе среди преподавателей, ведущих уроки полового воспитания, вызвало шквал дискуссий. Разношёрстная коалиция, объединяющая религиозных фундаменталистов, как католиков, так и мусульман, принялась гневно изобличать «гиперсексуализацию детей», «проникновение педофилии в школы» и даже «пропаганду идеологии ЛГБТК+». Обстановка накалилась, в социальных сетях циркулировали самые разные фейки, что привело даже к насилию.

В Швейцарии же отношения между школой и религией кажутся более мирными. В прошлом, конечно, тут тоже имели место не очень достойные случаи, когда, например, ученик отказывался по религиозным основаниям здороваться за руку с классной руководительницей. Но в целом этот сюжет скорее остался исключением.

По мнению директора Швейцарского центра «Ислам и общество» (Schweizerisches Zentrum für Islam und Gesellschaft, SZIG | CSISВнешняя ссылка) при Фрибурском университете Ханс-Йорга Шмида (Hansjörg Schmid), специалиста в области этнокультурного многообразия и религиозного образования, мирное сосуществование образования и веры во многом объясняется политическими традициями страны, в основе которых лежит стремление к взаимным уступкам и поиск консенсуса.

Созданный в 2015 году центр «Ислам и общество» частично финансируется за счет общественного федерального бюджета, финансирование в 2023 году составило сумму в 500 тыс. франков. Недавно Федеральный совет (кабмин) провёл внешний аудит деятельности центра, сделав вывод, что эта структура «вносит значительный вклад в социальную интеграцию ислама и предотвращение радикализации общества».

SWI swissinfo.ch: Недавние события во Франции и Бельгии не являются чем-то принципиально новым. Там в школьной среде регулярно возникают конфликты на почве религии. С чем это связано? Почему такого рода напряженность концентрируется именно в школах?

Ханс-Йорг Шмид: В центре конфликта стоит вопрос о том, какие ценности и по каким каналам внушать подрастающему поколению. С одной стороны, есть родители. Они приоритетной задачей системы образования считают именно передачу ценностей. С другой стороны, в современном обществе за школы отвечает государство. Школы, безусловно, прежде всего снабжают учащихся фактическими знаниями, но они также и имеют определенную позицию в отношении таких ценностей, как толерантность и ответственность. Когда эти два уровня реальной власти — родители и школы — не имеют одинакового видения каких-то фундаментальных вещей, то это и может в итоге приводить к конфликтам.

Часто в центре этих противоречий оказывается ношение определённых предметов одежды. Запрет на ношение абайи во Франции — это лишь последний эпизод в этой затянувшейся мыльной опере. Почему именно одежда часто ведет к такого рода напряжённости?

В последние годы мы видим, что в вопросах ислама общественные дебаты сосредоточены именно на видимых символах. Речь идет о характере позиционирования ислама в общественном пространстве. Абайя, чадра, но также и минарет — это видимые символы присутствия мусульман в наших обществах. Эти символы часто становятся экраном, на который проецируются имеющиеся в обществе страхи на предмет «исламизации общества».

Каким же образом следует решать в школах вопрос гардероба?

В англосаксонских странах существует традиция школьной формы, преимущество которой в том, что она нейтральна и нацелена на идею равенства. Такое решение может и быть достаточно логичным, но желание ввести униформу в странах, где такой традиции нет, может оказаться не очень реалистичным.

Кроме того, в школе можно официально установить определенный дресс-код. Но это всегда очень сложно, потому что ношение одежды — это всегда очень личная вещь, особенно для молодых людей, которые выражают свою идентичность, в том числе половую, при помощи одежды. Да и мода быстро меняется. Например, юбка, которая в своё время могла считаться короткой, сейчас выглядит довольно длинным предметом гардероба.

Ханс-Йорг Шмид, директор Швейцарского центра «Ислам и общество». www.stemutz.com

Если же посмотреть на этот вопрос с точки зрения культурного разнообразия, то тут и в самом деле «всё сложно». Такие предметы одежды, как абайя, чадра и другие, не имеют какого-то одного значения. Они могут быть выражением не только религии, но и самобытной культуры. Поэтому их запрет может быстро приобрести дискриминационный характер.

Как сделать так, чтобы половое воспитание в школах не вступало в лобовое столкновение с религиозными или культурными чувствами, как это происходит в Бельгии?

Наука и религия обязаны вести уважительный диалог. В основе такого рода конфликтов часто лежит возникающее у родителей или религиозных деятелей ощущение, что их не признают, отодвигают на обочину. Например, говоря о возникновении нашего мира, мы можем указать на существование разных концепций. Можно изучать теорию эволюции Дарвина и в то же время читать поэтические истории из Библии или Корана, восхваляющие Бога как того, кто создал землю и людей. Противоречия тут я не вижу.

Там, где преподавание основ религии, как это происходит в Бельгии и во многих швейцарских кантонах, является элементом государственной образовательной школьной программы, там оно, это преподавание, может выступать в роли не кафедры, с которой нам внушают некие догмы, но посредника. Что касается полового воспитания, то мы должны чутко реагировать на изменения в обществе. Например, в прошлом молодая пара не могла жить под одной крышей, не будучи в браке, тогда как сегодня это уже почти норма. Личное самоопределение стало очень важным фактором, но мы должны также осознавать то влияние, которое в той или иной степени оказывают на нас социальные, а также культурные и религиозные ожидания окружающих.

На этом фоне возникает впечатление, что швейцарская система начального и среднего образования в меньшей степени подвержена влиянию со стороны религиозных и культурных противоречий. Так ли это, и если да, то почему?

Швейцарские школы нацелены на инклюзивность. Муниципальных школ тут меньше, чем в других странах, в меньшей степени выражена и тенденция к тем или иным формам социальной сегрегации. Социальное разнообразие и значительные бюджетные инвестиции в образование по праву рассматриваются в Швейцарии как своего рода «механизм социальной интеграции», притом что иностранная диаспора здесь также весьма разнообразна. Самый широкий общественный «микс» в школе даёт возможность преобразовывать социальное разнообразие в позитивном ключе.

Швейцарская система образования в целом менее склонна к любым вариантам партикуляризма. Здесь очень неохотно делают разные исключения, например, что касается участия в уроках плавания или в школьных экскурсиях. Эти мероприятия являются интегральной частью обязательного школьного образования, каждый должен принимать в них участие. Но мы всегда стараемся вступать в диалог, как это принято и в сфере швейцарской политики.

Мы стараемся объяснять родителям причины того или иного нашего решения. Мы стремимся также выстраивать доверительные отношения между родителями и преподавательским составом. Эта и есть реализация идеи школы, которая основана на четких принципах, оставаясь тем не менее открытой для диалога с семьями и родителями. Такая идея и лежит во многом в основании успеха швейцарской образовательной модели.