«Мы не хотим, чтобы Россия получила награду за агрессию»

До того как возглавить Женевский центр политики безопасности (Geneva Centre for Security Policy) Томас Гремингер с 2010 по 2017 год работал послом Швейцарии при Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Затем он стал Генеральным секретарём этой организации. Keystone / Martial Trezzini

В интервью газете NZZ am SonntagВнешняя ссылка Томас Гремингер, глава Женевского центра политики безопасности (Geneva Centre for Security Policy), указал, что Западу необходимо подумать о создании плана Б в отношениях с Россией, чтобы обеспечить долгосрочную стабильность Европы. Этот план включает в себя и диалог с Москвой.

«Мы не хотим, чтобы Россия была вознаграждена за военную агрессию. Конечно, политически вполне оправданно надеяться на то, что новые западные системы вооружений заставят Россию потерпеть крупные поражения — и тем самым Москва вынуждена будет сесть за стол переговоров на гораздо менее выгодных условиях. Но на данный момент я просто не вижу никаких признаков того, что какая-либо из сторон способна победить.

В настоящее время многое напоминает Первую мировую войну. Обе стороны практически не продвигаются вперед. Они сражаются за отдельные холмы и деревни, военное значение которых сильно преувеличено, речь идет, например, о городе Бахмут. Выигрыш в местности на несколько километров в тылу каждой из сторон отмечается как победа, и в то же время каждая из сторон тщательно скрывает тот факт, что при этом на другом участке фронта она, напротив, потеряла несколько километров».

По словам Томаса Гремингера, «наиболее вероятным сценарием является продолжение длительной, интенсивно ведущейся войны, что мы и наблюдаем в настоящее время. Нынешний план А для Запада таков: мы поддерживаем Украину в военном отношении столько, сколько потребуется, при том понимании, что Украина настроена воевать. Но может наступить момент, когда обе воюющие стороны и их союзники придут к выводу, что цена затяжной войны становится слишком высокой. Это будет означать, что интенсивная война превращается в замороженный конфликт. И тогда будет необходим план Б.

Как бы это могло бы выглядеть на практике? «Во-первых, необходимо провести переговоры о прекращении огня. Если по этому вопросу будет достигнуто согласие, то в идеале можно будет переходить к более всеобъемлющим мирным переговорам. И тут придется столкнуться с проблемой, которая состоит в том, что ни одна из сторон не хочет отказываться от своих территориальных претензий. Украина, понятно, захочет вернуть всю свою территорию, включая Крым. Россия же хочет сохранить за собой территории, которые были завоеваны и формально аннексированы в нарушение международного права».

И все равно, убежден швейцарский эксперт, «теоретически возможности для компромисса существуют. Одним из возможных путей может стать временная уступка оккупированных территорий Москве. Для этого есть исторические прецеденты в формате других замороженных конфликтов: между Северной и Южной Кореей, между Кипром и Турцией — или вспомним ситуацию между Восточной и Западной Германией после Второй мировой войны. Этот путь будет иметь очень высокую политическую цену, даже если это будет в смысле международного права не уступка территории, а временное решение. Потом, как только в Москве у власти окажется новое правительство, можно будет начать переговоры о возвращении оккупированных территорий. Что-то вроде этого и произошло в 1990 году с переговорами в формате „два плюс четыре“, которые привели к воссоединению Германии».

Томас Гремингер признает, что «проблема действительно заключается в том, что в таком случае Владимир Путин будет как бы вознагражден за свою агрессию, по крайней мере в кратко- и среднесрочной перспективе. Поэтому политические препятствия на пути временной уступки территорий чрезвычайно высоки. Но если трезво рассуждать, то в какой-то момент все сведется к вопросу: что предпочесть — очень долгую, очень дорогую войну или прекращение конфликта, даже если это решение может быть совершенно неудовлетворительным? Эта дискуссия и ведется сейчас среди экспертов».

Как говорит далее Томас Гремингер, «на Западе слышны голоса, которые выступают за такое ослабление России или даже в пользу ее распада, чтобы страна уже не могла играть никакой роли в ближайшие пятьдесят лет — ни в экономическом, ни в политическом плане. Но было бы неправильно поступать с Россией таким образом. Россия — ядерная держава. Уже одно это делает невозможным игнорирование этой страны. Но основная проблема заключается в том, что такое унижение создаст среду для реваншистских настроений. Другими словами, это ровно то, что наблюдалось в Германии после Первой мировой войны в 1930-е годы. Результатом стала Вторая мировая.

Вот почему я считаю, что стабильность в Европе может быть достигнута только вместе с Россией, а не против неё. Условием, конечно, является то, что Москва будет готова снова играть по правилам. Когда-нибудь нам придется снова разговаривать с русскими и попытаться вернуться к определенным элементам сотрудничества в сфере европейской безопасности. Политика чистой конфронтации — это слишком дорого и слишком рискованно в долгосрочной перспективе. Чем старше я становлюсь, тем больше превращаюсь из моралиста в реального политика а-ля Генри Киссинджер».

Что касается роли Швейцарии, то она, как считает Томас Гремингер, может сыграть важную роль в гуманитарной сфере и в деле восстановления Украины. «Она должна делать куда больше, чем сейчас. Во-вторых, она могла бы быть более щедрой в плане приема украинских беженцев. И, в-третьих, она могла бы ненавязчиво способствовать диалогу. Я не вижу Швейцарию в качестве официального посредника, и не только из-за санкций, к которым присоединилась Швейцария, но прежде всего потому, что все стороны конфликта сами не хотят помощи посредников классического типа. Но это не значит, что многое не могло бы быть сделано за кулисами».

«Мы активно работаем здесь, в Центре политики безопасности, по самым разным направлениям. Например, мы очень интенсивно работаем с экспертами над вопросом о том, какой статус и какие гарантии безопасности должна иметь Украина в будущем. И мы позаботились о том, чтобы обе враждующие стороны узнали об этих предложениях. Благодаря нашим контактам мы довольно точно знаем, о чём стороны договаривались на предыдущих переговорах в Минске и Стамбуле, даже если тогдашние размышления и потеряли пока всю свою политическую значимость».

Как говорит далее Томас Гремингер, «у нас есть свои каналы связи с людьми, имеющими хорошие контакты в правительствах обеих стран. Пока что эти диалоги не привели к политически значимым результатам. Однако мы продолжаем работать над решениями, например, для более эффективного мониторинга режима возможного прекращения огня. В период с 2014 по 2022 год этот мониторинг работал недостаточно хорошо. В будущем нарушения режима прекращения огня должны иметь более жесткие последствия. Тут существуют относительно хорошие модели, и мы также предоставили их сторонам конфликта».